К довершению всех наших бед оказалось, что углубление, в котором мы укрылись, уже раньше размывалось дождевыми потоками, и через какие-нибудь полчаса мы оказались по колено погруженными в красно-коричневый поток, который дико бурлил, устремляясь по своему старому руслу. И в самый разгар грозы нам пришлось покинуть свое убежище. Иначе нас просто смыло бы водой.

Потом мы карабкались, спотыкались, брели и скользили по пропастям и ущельям, вверх и вниз по отвесам, озаряемые ярким светом и погружаясь в ночную тьму, под непрерывными потоками дождя. Так проходили часы за часами.

Выносливее всех был старый мул. При сильных раскатах грома он фыркал или двигал левым ухом, но спокойно и уверенно следовал за нами во всех наших диких блужданиях. Под конец мы скорее ползли, чем шли, совершенно изогнувшись от холода и усталости, бормоча проклятия, ежеминутно готовые свалиться. Каким образом все это вынес тяжелораненый старик — осталось для меня до сих пор неразрешенной загадкой.

Внезапно мул остановился, я поднял глаза и тут только заметил, что хозяин его исчез. Я хотел было погнать его дальше, но он сопротивлялся, упираясь передними ногами, и я с ужасом заметил, что он стоял на самом краю бездны. И в ту же минуту с неописуемым облегчением я увидел светлую полосу на небе и освещенные ею белые здания на противоположной стороне скалистого отвеса, отделенной от нас пропастью.

Но наши радостные возгласы оказались преждевременными, ибо нам пришлось промучиться еще целую ночь: непроходимые горные потоки перерезали наш путь; мы попадали в ущелья, из которых казалось не было выхода; останавливались перед круто вздымавшимися стенами и темными пропастями.

Наконец, совершенно измученный, я свалился на берегу бурного потока и впал в забытье. Очнувшись через некоторое время, я увидел при лунном свете Нэда и Гедфри, которые спали тесно прижавшись к мулу. Следуя их примеру, я хотел примоститься к нему с другой стороны, как вдруг из-под круглого брюха животного высвободилась маленькая темная фигура — то был его исчезнувший господин.

Я поспешно толкнул его обратно и прижался к нему и его четвероногому товарищу. Вскоре мы все крепко спали.

К утру погода прояснилась и мы благополучно закончили наш путь.

После всего пережитого я заболел нервной горячкой. Гедфри поместил меня и Нэда в больницу и отправился куда-то дальше. Я его больше никогда не видел. Через некоторое время, вполне оправившись, я простился с Нэдом; нога его заживала медленно и ему пришлось остаться в больнице.

Лето я проработал в полях Калифорнии, зимой служил кельнером в каком-то вегетарианском ресторане в Канзасе, а затем нанялся поваром на пароход, совершавший рейсы по Миссисипи.