Несколько дней спустя после его разговора с Джоном, ростовщик, сидя в своем кресле и по обыкновению устремив взор в окно, увидал всадника, который медленно въезжал на откос по направлению к дому Аллондэля. Ничего необыкновенного тут не было, но когда Лаблаш увидал это, то его рыбьи глаза засверкали гневом. Он узнал Беннингфорда.

— Что ему надо? — прошипел он сквозь зубы и так быстро вскочил с кресла, как это трудно было ожидать от его грузной фигуры. Сопя, он схватил со стола бинокль и стал смотреть на дом, стоящий на холме. То, что он увидал, могло служить ответом на его собственный вопрос.

Джеки разговаривала с Беннингфордом, сидящим верхом на лошади, а она стояла на веранде, одетая как всегда в свой обычный рабочий костюм. Через несколько минут Беннингфорд соскочил с лошади, и они вошли в дом.

Лаблаш положил на место бинокль и отвернулся от окна. Впрочем, он уже больше ничего не мог увидеть. Однако в кресло он не сел, а простоял несколько минут в раздумье. Затем он быстро подошел к маленькому сейфу, стоящему в углу его комнаты, и достал оттуда какую-то книгу, на обложке которой была надпись: «секретно». Он раскрыл ее на столе и, нагнувшись, начал перелистывать ее страницы, исписанные цифрами. Найдя отчет Джона Аллондэля, он внимательно рассматривал его. Цифры тут были крупные, и баланс был выведен в шесть значков. Старый ростовщик как-то удовлетворенно хрюкнул и раскрыл другой счет.

— Хорошо, — проговорил он. — Неотразимо, как день последнего суда! — проворчал он, и рот его искривился жестокой улыбкой.

Это был счет Беннингфорда.

— Двадцать тысяч долларов, гм, — пробормотал он, и на лице его выразилось удовольствие. — Его земля стоит пятьдесят тысяч долларов, имущество — другие тридцать тысяч. Я получил по первой закладной тридцать пять тысяч для Калфордского банка… — Он многозначительно улыбнулся.

— Эта запродажная в двадцать тысяч сделана на мое имя, — прошептал он. — Общая сумма пятьдесят пять тысяч. Но этого еще мало, приятель!..

Он захлопнул книгу и положил ее опять на прежнее место. Затем он подошел к окну и посмотрел. Лошадь Беннингфорда стояла на прежнем месте.

— Надо поскорее покончить с этим молодчиком! — прошипел он, и в словах его заключалось целое море ненависти и жестокости.

Вернер Лаблаш мог иметь все, что только могло доставить ему его огромное богатство. Он прекрасно знал, что может переехать в любой крупный центр, если захочет, и его деньги доставят ему и положение и влияние в обществе. Он был уверен, что может купить себе жену, какую захочет. Он глубоко верил, что деньги — это сила, и его раздражало отношение к нему Джеки, в глазах которой все его богатство ничего не значило. Девушка при всяком удобном случае так явно показывала ему свое пренебрежение, что это в особенности подстрекало его упорное желание завладеть ею и разжигало его страсть. Она должна будет покориться, решил он, покориться во что бы то ни стало! Он сломит ее упрямство и сделает ее своей женой. Так решил он. Никто не посмеет стать ему поперек дороги!..