Слуга был послан тотчас же, и через несколько минут явился Джим Боулей. Джеки, вернувшаяся из корралей, вошла одновременно с ним. Как только она увидала у дома полицейскую лошадь, то сейчас же догадалась, что случилось. Когда Лаблаш увидел ее, на лице его выразилось неудовольствие, а сержант взглянул на нее с удивлением. Он не привык, чтобы на его разбирательствах присутствовали женщины. Однако Джон Аллондэль сразу предупредил все возражения, которые могли быть сделаны его посетителями. Обратившись к сержанту, он сказал:

— Сержант, это моя племянница Джеки. Все дела прерии касаются ее так же близко, как и меня. Послушаем сперва, что рассказывает этот человек.

Хоррокс поклонился девушке, притронувшись к краю своей шляпы. Он уже не мог протестовать против ее присутствия.

Джеки сияла красотой в это утро, несмотря на свой невзрачный рабочий костюм, в котором она ездила верхом. Свежий утренний воздух усилил румянец ее щек и блеск ее больших темно-серых глаз, окаймленных густыми ресницами. Хоррокс, несмотря на свой безмолвный протест против ее присутствия, все-таки не мог не залюбоваться этой прелестной дочерью прерии.

Джим Боулей начал свой простой, безыскусственный рассказ, который произвел впечатление на слушателей своей правдивостью. Он говорил только то, что знал, и не старался выгородить ни себя, ни своих товарищей. Сержант и старый фермер Джон Аллондэль слушали его с большим вниманием. Лаблаш старался отыскать какие-либо противоречия в его рассказе, но ничего не мог найти. Джеки, слушая со вниманием, не переставала следить за выражением лица Лаблаша. Однако серьезность положения сознавалась всеми, и необычайная смелость набега, видимо, поразила полицейского и Джона Аллондэля, вызвав у них изумленное восклицание. Когда ковбой кончил свой рассказ, то несколько минут господствовало молчание. Хоррокс первый нарушил его.

— А как же вы освободились? — спросил он ковбоев.

— Семья меннонитов, путешествовавшая ночью, проезжала мимо этого места через час после рассвета, — отвечал ковбой. — Они остановились лагерем за четверть мили от рощи, где мы были привязаны. Эта роща была самая близкая и их стоянке, и они пришли в нее искать топливо для своего костра, тогда и увидели нас, всех троих. У Ната была переломлена ключица… Грабители не забрали лошадей, поэтому я мог прямо прискакать сюда…

— Вы видели этих меннонитов? — спросил полицейский Лаблаша.

— Нет еще, — угрюмо ответил Лаблаш. — Но они сюда придут.

Значение этого вопроса не ускользнуло от ковбоя, и он обиженно воскликнул: