Поднялся с трудом. Кружилась голова. Огляделся. Яма с одной стороны отвесная, с другой спуск в погреб.

Вздрогнул: в погребе трупы.

Встал на камень, брошенный эсэсовцем, выглянул.

Никого.

Лег на то же место и так же, как лежал.

Почему-то решил, что вылезти можно через час, и стал отсчитывать секунды, минуты, не замечая, что считает очень быстро.

Двадцать минут… Сорок… Шестьдесят!

Пора!

Прислушался.

Тихо.

Встал на камень, выглянул.

Никого.

Как вылез — потом и рассказать не мог.

Через пробитую снарядом кирпичную стену дома виднелась улица. Туда нельзя, заметят. В соседнем дворе или в следующем — разве в горячке запомнишь! — в сторону Девичьего рынка увидел большой деревянный ящик. Приоткрыл крышку, перевалился на высохший мусор. Крышка захлопнулась негромко, а показалось — выстрелила.

«Пережду здесь, пока не стемнеет. А сейчас часов пять, не больше. Глоточек бы воды!»

Кровь на груди, до подбородка и не дотронешься, сочится из шеи справа.

Стянул с себя рубашку — оторвать кусок не хватило сил, обмотал вокруг шеи.

Пить!

Ящик деревянный, а будто огненный.

Да когда же стемнеет?!