— Вокзалы и поезда в таких случаях хуже всего. Там жандармерии и шпиков больше, чем рыбы в море.

— Пусть едет с нами на Канду, — предложил Като. — У нас там есть уголки. Никакие шпики не сыщут.

— Я тоже так думаю, — согласился профессор. — В массе учащейся молодежи ей будет легче скрываться. А дня через три, когда эта папка будет в надежных руках, вне досягаемости полиции, о-Суми-сан и я навестим вместе следователя и передадим ему копии документов, относящихся к мнимому покушению на барона Окуру… По-моему, это единственно правильный путь.

— Да-да, Суми-сан! Едемте с нами сейчас же, пока ваш побег и похищение папки не обнаружены… Я побегу позову такси! — воскликнул Като, с фуражкой в руке направляясь к выходу.

Минут через десять тряский, быстрый автомобиль уже мчал всех троих по направлению к Канде. Покружив по извилистым улицам Токио, машина замедлила ход, переехала по мосту грязный сточный канал и углубилась в трущобу запутанных узеньких переулков университетского городка.

— Вот мы и дома, — засмеялся Като, оглядываясь на девушку. — Никогда не бывали здесь?

— Никогда…

Она осматривалась с интересом. Улицы были заполнены молодежью. Около многочисленных книжных магазинов толпились студенты, читая и перелистывая учебники. Для наиболее бедных из них эти книжные лавки, где они проводили под предлогом просмотра целые дни, заменяли бесплатные библиотеки, позволяя готовиться к зачетам, не покупая дорогих книг. Тут же, рядом с букинистическими лавочками, виднелись дешевые маленькие рестораны, кафе, столовые и чайные домики, доступные даже тощему студенческому кошельку.

Вместо трех дней Сумиэ пришлось остаться на Канде неделю. Эта тревожная неделя дала ей возможность увидеть близко ту жизнь, о которой прежде она знала только по книгам.

Като и его друг завезли Сумиэ к своей приятельнице, тоже студентке университета, чтобы она сменила изящное платье светской барышни на более грубое и простое. Студентку звали Нацуко. Ее подвижное, широкое лицо с приплющенным носиком показалось Сумиэ даже красивым — от энергичных тонких бровей, ясного взгляда и добродушной, веселой улыбки. Одета она была в светлую английскую блузку и короткую юбку, на ногах были таби.

Пошептавшись с Като, спешившим по предвыборным делам назад в город, она с готовностью согласилась выполнить всё поручения. Из ее комнаты Сумиэ вышла в скромном коричневом платье, какие чаще всего носят фабричные работницы и бедные студентки.

Был уже вечер. Побродив по уличкам Канды, Нацуко и Сумиэ подошли к одноэтажному фанерному домику, из-за бумажных окон которого доносились звуки коротких, сильных ударов по железу. Девушки вошли в комнату. Она была совершенно без мебели. Не было даже подушек для сидения. Хозяин дома, сутулый, но еще крепкий старик с седыми усами и бритым подбородком — сидел около электрической лампочки на циновке и приделывал к ведру новое дно. Рядом лежали ножницы, обрезки оцинкованного железа, тонкая оловянная палочка и паяльник.