А вот от Виконта Лулу по этому поводу слышала третье мнение, вообще не ни на чье не похожее… Она помнит, как он рассказывал о своем любимце — Иване Федоровиче Крузенштерне. Великий мореплаватель — без сомнения, прославленный путешественник «кругосветник» — нет спора, мужественный офицер — еще какой мужественный! Но была у него и доблесть, которую Виконт отмечал особо. Его экипаж возвращался из тяжелейших походов без потерь. Ни одной болезни, ни одного несчастного случая, ни одной смерти! Это не было простым везением. Крузенштерн придумал целую систему специальных мер. Были у него случаи неповиновения — и страшные, и курьезные. Он всегда находил выход. Всегда. Находил, не убивая. Не калеча. Этим он уникален в истории кругосветных мореплаваний.

Лулу восхищалась мужественным и добрым Крузенштерном. Ведь правда, если офицеры не жалеют солдат, разве может быть сильной и справедливой армия?

Есть и другие взгляды на войну. Агаджанова вчера только хвасталась похождениями на фронте брата, у нее выходит, что война это сплошные штабные пирушки, азартные драки и дуэли! Почти как Лулу думала, когда была маленькой… Но давно прошли те времена, когда она, бредя сражениями и битвами, мысленно укладывала замертво направо и налево своих врагов. Она как-то спросила Виконта: «вы так прекрасно фехтуете, вы могли бы легко убить своего противника, правда?» А он усмехнулся и ответил: «Что ты? Тогда бы я фехтовал не прекрасно, а ужасно». Она в то время не совсем его поняла, а сейчас понимает. Это то же самое — победить не убивая, не калеча.

Раздался особенно громкий возглас отца Адриана и все начали креститься. Дотрагиваясь рукой до лба, груди, плеч, Лулу думала, как часто приходится притворяться и лгать. И в доме Софьи Осиповны, и в гимназии. Не говорить же, что в кармане спрятан листок, в котором все написано: и про войну, и про то, как народ бедствует… Это Ваня дал, он всегда ей дает такую литературу, даже тайком от товарищей, среди которых многие против ее привлечения к деятельности. Она с благодарностью принимает эти листки и книжки. Так приятно, когда тебя считают достойной, взрослой! Ваня полагает, что Лулу созрела. Он так и говорит: «По-моему, эта девочка созрела для серьезного дела!». Лгать унизительно, но нельзя же выдать Таню, когда она выполняет поручение и не приходит в гимназию или, когда сама Лулу направляется к ней? Софье Осиповне сообщить? Так хочется откровенно поговорить о своих делах с Виконтом, но страшно за него. Он — человек действия, долго разговаривать, как товарищи, не будет. Сделает что-нибудь опасное-преопасное и… с ним случится беда какая-нибудь!!! Б-р-р-р. Мороз по коже от таких мыслей.