Гулко звучат выстрелы, слышен звон разбитого стекла.
В о е н в р а ч. Зачем стреляешь? А если там… люди?
Б а р а б а н о в. Если люди — нечего им прятаться. А если прячутся, значит, не люди — фашисты. (Прислушиваясь.) Тихо, как на том свете. (Освещая стенку.) Товарищ майор, глядите — круг, а внутри крест… Это у немцев знак… Вот, скажем, бомбежка или пожар, к примеру. Видите, кирка висит… Пробиваешь этой киркой стенку, она тут в один кирпич уложена… и лезешь в другой подвал. А там, в случае чего, ищи такой же крест и двигайся, как в лесу, по зарубкам. Хитро?
(Прислушиваясь.)
(Освещая стенку.)
В о е н в р а ч. Хитро.
Б а р а б а н о в (кричит). Э-э-э-эй! (Прислушивается.) Видали, как в старину-то строили? Наверху такая катавасия, упаси бог, а тут как в могиле — ни звука.
(кричит).
(Прислушивается.)
Слышится отдаленный взрыв.
Слышится отдаленный взрыв.
Ого! Нашу артиллерию и здесь слыхать!
В о е н в р а ч (подошла к шкафу, вынула лейденскую банку). Знаешь, Барабанов, что это такое?
(подошла к шкафу, вынула лейденскую банку).
Б а р а б а н о в. Проходил я это… когда еще в школе учился, название забыл, однако.
В о е н в р а ч. Лейденские банки…
Б а р а б а н о в. Они самые. Память у вас — позавидуешь.