П и с а р е в
С т р е п е т о в а
П и с а р е в. Нет, Поля, это все не то, грехи молодости. Ты мне нужна, только ты. Теперь-то я знаю, кто для меня самый дорогой человек на свете!
С т р е п е т о в а
П и с а р е в. Ты, Поля. Я будто спал, долго-долго, сны видел, пустые, пестрые, и вдруг — проснулся… А рядом — ты…
С т р е п е т о в а (тихо). Любишь?
П и с а р е в. Не веришь?
С т р е п е т о в а. Страшно поверить… А верю! Только ты подумай, Модест, может, ты не меня, себя обманываешь?
П и с а р е в. Нет. Не обманываю. Так не обманываются. Кто знает, не случись у тебя со Стрельским, мы, может, давно были бы вместе.
С т р е п е т о в а. Ой, не надо, не вспоминай! Не хочу сейчас о нем! И думать не хочу!
П и с а р е в. Ну и ладно, ну и забудь о нем!
С т р е п е т о в а. Его забыть можно. Да только дочь моя… Маша… Она-то — Стрельская. И никуда от этого не денешься.
П и с а р е в. Теперь все хорошо будет! Обещаю, все будет хорошо, родная моя!
С т р е п е т о в а. Я тебе верю, Модест. Знаю — с тобой мне будет хорошо. Верю, что любишь! А я… я тебе всю душу отдать готова. Я как в Москву приехала, тебя увидела, сердце у меня так и забилось! Вот, думаю, кто душе моей нужен. Ты на меня смотрел, улыбался, может, просто так, из дружества, а во мне все будто перевернулось. Господи, сколько переговорили, играли вместе, уму-разуму меня учил, а я будто слепая…
П и с а р е в. Оба мы слепыми были. А вчера у Писемского слушал, как ты поешь… Глаза твои, голос… До чего же ты была прекрасна! Нет, я раньше почувствовал, раньше, только боялся довериться своему чувству. А вчера…
С т р е п е т о в а. А вчера… Вчера я тебе пела. Тебе одному…