– Салам, Гуссейн! – приветствовал он купца. – От имени нашего друга Тин-То прошу у тебя приюта для меня, сына и слуги.

При имени Тин-То купец быстро встал и направился к путникам.

– Да продлит Брама жизнь доброго Тин-То на тысячу лет! – сказал он. – Его друзья – мои друзья, его гости – мои гости. Входите и будьте как дома. – Потом, обернувшись к толпе, крикнул: – Чего остановились? Расходитесь! Эти чужеземцы – мои соотечественники. Я сам извещу танадара об их прибытии.

Гуссейн провел гостей в небольшую, совершенно отдельную комнату и сказал:

– Его высочество магараджа отдал на днях строгий приказ не впускать в город чужеземцев, прибывающих из английских владений. Понять не могу, каким образом стража пропустила вас в городские ворота. Но не тревожьтесь, друзья мои. Тин-То хорошо сделал, направив вас ко мне, – у меня вы в безопасности.

– Благодарю тебя, – ответил Мали, – но мы воспользуемся твоим гостеприимством лишь на сегодняшний вечер и скоро освободим от всякой ответственности за нас. Мы рассчитываем завтра же отправиться к главному жрецу королевской пагоды.

– Вы говорите о могущественном магадже, жреце Кали, дяде его высочества?

– Ну да, о нем, – ответил Мали. – Мне дано важное поручение к магадже, но я не посмел в такой поздний час беспокоить его, а потому обратился к тебе.

На самом деле Мали хотелось собрать по возможности точные сведения, прежде чем приступить к выполнению плана, задуманного Андре. Ему это и удалось. Словоохотливый Гуссейн много порассказал им нового и интересного. Между прочим, что Берта, или, как ее здесь называли, Дулан-Сиркар, жила с королевой-матерью во дворце цитадели и никогда не выходила иначе как в сопровождении вооруженной стражи. Узнал Андре также, что индусский офицер, капитан Дода, доставивший ее в Пандарпур, только что уехал обратно в армию Нана-Сагиба, откуда уже два месяца не было никаких известий. Последнему сообщению Андре очень обрадовался, так как присутствие капитана могло бы расстроить все его планы.

На другой день наши друзья облеклись в праздничные платья и направились в сопровождении Гуссейна к главному жрецу. Он жил в верхнем городе в обширном доме с мраморными галереями. В двух шагах от его дома, на высоком холме, от которого шла к реке грандиозная лестница с множеством ступенек, гордо красовалась великолепная королевская пагода.

Во дворе у жреца толпилось немало всякого народа; слуги, факиры, брамины, так же как и уличная толпа, они окружили наших заклинателей и с любопытством стали их разглядывать. Один из служителей побежал доложить о них могущественному магадже и через минуту вернулся с приказанием ввести чужеземцев.