– Все это прекрасно, – промолвил старик. – А если будет погоня?

– Ну тогда мы пустим в ход оружие, припасенное мной в лодке. А убьют нас, не беда. Лучше славная смерть, чем долгая, бесславная жизнь.

– Хорошо сказано! – воскликнул Миана. – Живо представляю себе, как мы летим на всех парусах и – пиф-паф! – стреляем в солдат его высочества.

– Не очень-то скоро их расстреляешь, – заметил, улыбаясь, Мали. – Ну, детки, ваше мужество, пламенная решимость вселяют в меня спокойствие и уверенность в успехе. Трудное затеяли мы дело; малейшая оплошность, и не снести нам головы на плечах… Хорошо ли вы запомнили, что кому надо будет делать на завтрашнем торжестве? Повторим еще раз. Ты, Миана, станешь сюда за идолом…

– И по знаку Андре, – подхватил Миана, – крикну тонким голосом: «Пусть Дулан-Сиркар придет поклониться мне в моем святилище!»

– Так-так! – одобрил его старик. – А дальше что, Андре?

– О, я хорошо знаю свою роль, не бойся, – ответил молодой человек. – Если в Нандапуре я колебался разыгрывать недостойную, как мне казалось, комедию, то только потому, что на карту была поставлена моя жизнь. Но теперь, когда вопрос идет о жизни моей сестры, о ее спасении, о чести нашего имени, я больше не колеблюсь, я уверен, что всемогущий Бог, который видит, что творится в сердце каждого, простит мне мой поступок.

На другой день с восходом солнца забили в гигантские барабаны, и улицы наполнились веселой и нарядной толпой, спешившей на великое торжество. Все знали, что в пудже будут священнодействовать прибывшие издалека индусы-факиры, посланные первосвященником Сумру. И хотя церемония должна была начаться поздно вечером, тысячная толпа теснилась весь день вокруг храма – каждому любопытно было поглядеть на приготовления к церемонии. Многие горожане и крестьяне пользовались случаем, чтобы поклониться изображению кровавой богини, так как, несмотря на обширные размеры храма, трудно было рассчитывать попасть на богослужение – в торжественных случаях для простого народа отводилось немного места. Другим хотелось повидать факиров, но надежды их были напрасны – ни Андре, ни его товарищи не показывались.

Друзья наши, занятые своими приготовлениями, не заметили, как пролетел день. Андре и Мали тщательно загримировались – они боялись, как бы Берта не узнала их сразу и не выдала себя каким-либо неосторожным словом. Кроме того, они несколько раз повторили все то, что каждому из них предстояло проделать.

За два часа до заката солнца высшие государственные чины, знать, старшины каст стали собираться в пагоду, чтобы занять свои места до прибытия короля. Но вот из жерла пушки, выглядывавшей из амбразуры крепости, колечком вырвался белый дымок и грянул выстрел, извещавший о выступлении королевского кортежа. Несколько минут спустя прискакали конные тибетцы и стали ударами алебард очищать площадь от любопытных.