Да кому я нужен был на том баганском элеваторе?! Его начальнику? Бухгалтеру? Мастеру? Шоферам–солдатам? Надрывает пуп парнишка или с лёгкостью транспортёра опорожняет кузова — наплевать им на меня! Главное — бери больше, кидай дальше, отдыхай, пока летит!
Семестр первый. И последний.
Семестр первый. И последний.
Семестр первый. И последний.Возвратились мы с хлебоуборки, и началась учёба. Техникум располагался на территории своего базового предприятия — завода «Сибсельмаш». Нам выдали пропуска. Каждое утро в огромном потоке заводчан шагал я по длинному переходному мосту через железнодорожные пути. Но до этого моста, одним концом упиравшегося в вокзал станции Новосибирск—Западный, а другим — в проходную завода, добраться ранним утром было не просто.
В морозной предрассветной дымке, постукивая нога об ногу, прыгал я на трамвайной остановке, коченея в куцем пальтишке и безуспешно пытаясь влезть в переполненный транспорт. Платить за проезд не помышлял. Цеплялся сзади за лесенку, ведущую на крышу трамвая, и, стоя на бампере, висел на ней. Такой вид передвижения назывался «ехать на колбасе». От площади Станиславского, вниз под гору, к Оби, к вышеупомянутому переходному мосту.
В тесных, но жарко натопленных аудиториях техникума было светло и уютно. Всем, кроме, наверно, меня одного. Такого стыда и позора натерпелся там — жуть! В этом учебном заведении машиностроения с приставкой «сельхоз» оказалось столько математики и физики, что я сдулся уже на первых лекциях. Теоретическая механика, технология металлов, сопротивление материалов и другие предметы высшей математики дали понять, что мне здесь делать нечего. Ошибся адресом. Не по Сеньке шапка.
Преподавательница в золотых очках и с золотыми зубами писала на доске непостижимые для моего ума интегральные исчисления, выражения, уравнения и, как нарочно, вызывала меня к ней. Я стоял перед насмешливыми лицами однокурсников своей группы. Некоторую часть в ней составляли прехорошенькие студенточки. Сгорая от стыда, я потел, краснел, выглядел в их глазах посмешищем и тупицей с понуро опущенной головой. Каждый такой выход к доске заканчивался неизменной двойкой в журнале. Поигрывая янтарным кулоном на золотой цепочке, преподавательница улыбчиво говорила:
— Ставлю вам ещё одну двоечку. Каждой твари по паре. Как в Ноевом ковчеге. Ловко вы провели меня на вступительных экзаменах! Надеялись, что и здесь вам номер пройдёт?
Ей, видимо, доставляло огромное удовольствие выставлять перед всей аудиторией затрапезного вида юношу. В неглаженных — по причине отсутствия в общежитии утюга, брюках. В стоптанных на хлебоуборке башмаках. В вельветке с вырванными из карманов «молниями». Зная, что деревенский парнишка не решит и простейшего примера из алгебры, она требовала от него решения сложной задачи с интегралами! Ну, не садистка ли?!