Один раз, когда машина съезжала с ухаба, я уже приготовился к прыжку и крикнул Алиеву:

— Поднимайтесь!

Много раз я попадал под бомбёжки и под обстрелы, но мне никогда не было так страшно, как в этот раз. Не знаю, сколько времени продолжалось это испытание. Наконец, как видение оазиса в пустыне, возникли островерхие ели. Машина с натугой взбиралась на берег.

Через полчаса мы проехали станцию и по извилистой, плохо проторённой просёлочной дороге углубились в лес. Машина остановилась, хлопнула дверца кабины, голос Лухманова спросил:

— Что там?

— Бревно кто-то положил, товарищ майор, — ответил Петров. — Как нарочно.

Я соскочил. До меня донеслись ещё чьи-то голоса. Сзади подходил трёхтонный грузовик, что-то шевельнулось за его высоким бортом. Длинная автоматная очередь прострочила темноту, и я, ещё не понимая, кто стреляет и откуда, ошеломлённо смотрел, как из трёхтонки высыпают люди в шинелях, с автоматами и очередями прочёсывают лес. Помнится, я выхватил наган и тоже побежал вперёд, нагнулся и лёг у пенька, чтобы перезарядить барабан.

На опушке мелькнули какие-то фигуры. Отстреливаясь, они уходили в лес, и часть наших автоматчиков кинулась в заросли, чтобы перерезать им путь.

Увязавшись за одним из автоматчиков, я долго продирался сквозь частый ельник, по команде солдата падал в канаву, стрелял. Потом выстрелы затихли, солдат, оглядывая снег, сказал:

— Тут следов нет. Айда назад.

Мы проблуждали ещё некоторое время и вышли на поляну, где бойцы уже раскладывали костёр. На поваленном дереве сидели Лухманов, Алиев и молоденький, румяный лейтенант — командир автоматчиков.

Лейтенант докладывал. Противник потерял четверых убитыми. Они оказались гитлеровскими парашютистами. Два раненых диверсанта попали в плен. Они довольно хорошо говорят по-русски. Вся группа была сброшена сегодня вечером со специальным заданием.

— Их было шестеро? — спросил Лухманов.

— Да.

С нашей стороны двое были ранены и один — шофёр Анатолий Петров — убит. Когда гитлеровцы, вышедшие на дорогу, начали стрелять, Петров, стоявший рядом с майором Лухмановым, подался вперёд и получил пулю в грудь. Похоже, что он хотел загородить собой Лухманова.

— Так или иначе, погиб он, как солдат, — сказал Лухманов, глядя в костёр. — С оружием в руках.

— С оружием? — воскликнул я.

— Да. Я дал ему оружие, когда мы въехали на берег. Он заслужил это.

— Мне вы не дали оружия, — Вздохнув, произнёс Алиев. — Вы обидели меня.

Лухманов улыбнулся.