Теряя терпение, де Аранда вновь раздраженно смотрит на часы.

– Куда вы клоните?

– Минуту терпения, сеньор. В том, что касается словарей, мы, испанцы, долгое время краснели от стыда, ибо мы были первые, но не лучшие… Именно над этим трудится сейчас нынешняя Академия. Добиться того, чтобы первое издание содержало цитаты из признанных классиков, чтобы второе вышло, сократившись до одного тома и с ним было проще работать, чтобы третье, которому суждено выйти в ближайшем будущем, было как можно полнее. Для своего времени это были совершеннейшие словари… Вот почему на этот раз мы не можем повернуться спиной к самым авангардным идеям Европы, которые наилучшим образом объединяет в себе «Энциклопедия». Мы уполномочены самим королем, сеньор посол. Как для подданных короля, это для нас долг, как для испанцев – большая честь.

– Я все очень хорошо понимаю, и в целом я… э-э… согласен, – кивает Аранда. – Однако вопрос денег…

– Деньги – жертва, мы понимаем. Вам говорят это двое скромных ученых мужей, которые в жизни своей не видели тысячи пятисот ливров, собранных воедино. На нас обрушился удар судьбы, и это величайший позор перед нашими коллегами из Академии, перед королем и всей страной… Но мы не заслуживаем позора, сеньор. Даю вам слово чести, позора мы не заслуживаем! Возможно, нам досталась задача превыше наших сил, но мы согласились выполнить ее из лучших побуждений… Именно поэтому сегодня мы пришли за помощью к вам как к испанцу и человеку чести.

– Я всего лишь посол, – уклончиво отвечает Аранда, пожимая плечами.

Адмирал улыбается уголком рта, словно прислушиваясь к каким-то своим мыслям или размышляя вслух.

– Для того, кто оказался на чужбине, посол его страны – отец, а посольство – единственное убежище… Возвращение в Испанию без «Энциклопедии», которую нам велено было доставить, для нас невозможно.

– Дьявол. – Де Аранда откидывается в кресле. – А вы красноречивы, сеньор!

– Мы с моим другом доном Эрмохенесом – люди в отчаянном положении.

Услышав свое имя, дон Эрмохенес скромно кивает, одновременно вытирая носовым платком пот с шеи. Повисает тишина, в продолжение которой дон Педро пристально смотрит де Аранде в глаза.

– Я тоже человек, который видел сияние путеводной звезды, – тихо добавляет он.

Изумление дона Эрмохенеса, который после этих слов поворачивается к своему другу, невозможно сравнить с тем, что отразилось на лице посла. Поморщившись, как человек, тугой на ухо, он широко открывает глаза – как правый, так и левый. Затем склоняется над столом в сторону адмирала, оторопело рассматривая его. Наконец, соединив средний и указательный палец, касается ими левого лацкана своего камзола.