– Мсье, этому человеку можно доверять. Это крестный моей дочери. Поэтому…

– Сюда его, немедленно!

Гвардеец подает завтрак, воду в кувшине и полотенце, которые д’Эсмангар любезно предлагает академикам. Те моют руки, крошат хлеб в миски и завтракают без лишних церемоний прямо за столом в кабинете, одновременно беседуя с шевалье. Этот провинциальный дворянин, производящий впечатление человека образованного и воспитанного, искренне удивляется, узнав, что задержанные везут в Мадрид первое издание «Энциклопедии», имея на то письменное разрешение короля и инквизиции. Рассказывая о своем пребывании в Париже, дон Педро и дон Эрмохенес то и дело упоминают эпизоды с участием какого-нибудь общего знакомого – например, энциклопедиста Бертанваля, которого д’Эсмангар знает лично и с которым его дядя, интендант Лилля, состоит в переписке. В разгар беседы появляется трактирщик Дюран. Явно застигнутый врасплох, он обеспокоенно отвечает на вопросы, которые шевалье задает ему ледяным тоном, встревожившим трактирщика еще больше. В конце концов трактирщик начинает путаться в своих показаниях и настаивает только на том, что едва рассмотрел лицо автора анонимки. Д’Эсмангар отпускает трактирщика с явным неудовольствием, печально смотрит на академиков и обращается к Руйе:

– Итак, мсье мэр: вы получили анонимную записку, которую вам, в свою очередь, доставил трактирщик, и решили засадить в темницу этих двоих почтенных людей, даже не потрудившись проверить их личность… Я доступно излагаю?

Краска бросилась в лицо Руйе.

– Такое дело, мсье шевалье, – бормочет он, – я думал, надо действовать срочно…

– Это я уже понял. – Д’Эсмангар барабанит пальцами по столу, задумчиво глядя на сержанта Барнарда. – С вами плохо обращались?

– В некотором роде, – отвечает дон Эрмохенес. – И словом, и делом.

– Так ведь это мэр распорядился, – оправдывается Бернард. – Я лишь выполнял приказы.

– У меня такое впечатление… – встревает Руйе.

Д’Эсмангар с досадой перебивает его:

– Все ясно как день, мсье мэр. Документы исправны, завизированы и скреплены печатями, все по правилам… И эти господа, несмотря на крайнее утомление, которое отпечаталось на их лицах после ночи, проведенной за решеткой, имеют наружность людей достойных и уважаемых. Полагаю, накануне вечером кто-то сыграл с ними злую шутку.

– Дело в том, что Дюран…

– Да, разумеется, он крестный вашей дочери, – д’Эсмангар испепеляет его взглядом свои серых глаз. – Вы нам уже это сообщили.

Он повернулся к академикам, которые заканчивают завтрак. Дон Эрмохенес с наслаждением жует последнюю корочку хлеба, а адмирал отодвигает от себя пустую миску из-под бульона.