Отшагали они в тот день 20–25 километров.

15 июня. Пуррок сегодня никакого участия в поисках не принимал, лежит в постели в гостинице, заболел, не может ходить. В больнице ему сказали, что у него грыжа, прописали разные лекарства. Вечером ещё раз устроили Пуррок основательный допрос. Он совершенно как будто пришиблен. «Я, говорит, даже сейчас себе не верю, что в 1931 году был с Лехтом на том месте, где зарыли клад, т. к. сейчас здесь всё резко изменилось». Опять плачет, думает, что мы ему не верим.

16 июня. «Сегодня мы окончательно убедились в том, что не Пуррок нам показывает, где зарыт клад, а я и Митрофанов ищем место при слабой и иногда противоречивой консультации Пуррок».

И дальше мучительные размышления над вариантами поиска. Изучение карт, беседы со старожилами, приводят Кузьмина к выводу о трёх возможных путях отступления колчаковцев. Вроде бы отыскивается, наконец-то найдена и 5-я дорога. Отмечает: «Эта пятая дорога имеет все приметы, что здесь росли крупные пихты, кедр, берёзы и осина, чего нет на других дорогах. Найти какие-либо углубления, которые указывают на осадок почвы, нам не удалось, т. к. очень густая и высокая трава, цветы и папоротники всё сглаживают… Очень страдаем от мошкары, комаров и особенно лесных клещей.

Продолжается сбор сведений от местных жителей, вычерчиваются схемы и.т.д. В плане на 17 июня в частности стоит: «Через НКВД подобрать трёх землекопов для работы с разведочной группой инженеров. Намечено рыть разведочные шурфы глубиной в 0,75 метра в три линии.

Семистраничная запись за 16 июня кончается словами: «Ну, пора спать. Время 1 час 15 минут. По небу ходят тучи, дует северный ветер».

17 июня. Весь день размечали, где будем копать шурфы.

18 июня. Начать шурфовку не удалось, поскольку всех рабочих неожиданно мобилизовали на выполнения «спецзадания». Пуррок по-прежнему болен – воспаление грыжи, температура. Заболел и Митрофанов – у него 39 градусов.

19 июня. Приступили к шурфовке.

20 июня. Весь день льёт сильный дождь, рабочие отказались работать, так как заливает.

21 июня. Сегодня весь день проводили шурфовку. Ничего не обнаружено.

22 июня. С 7 утра до 6.30 вечера проводили шурфовку. Никаких признаков того, что мы ищем. Пришли в гостиницу и узнали о нападении Германии на СССР.

23 июня. Утром в 7 часов пришли 4 чел. рабочих и заявили, что выйти на работу не могут, т. к. получили повестки в военкомат. Рабочих найти невозможно. Дал телеграмму в Москву.

На этом дневник обрывается. (Естественно, всей стране стало, чем заниматься в первую очередь.) И дальше было то, с чего началось наше повествование. Пуррока под конвоем вернули в Москву, отправили в Бутырку и оформили уголовное дело «по обвинению его в обманных действиях, причинивший ущерб государству». И вот закономерный результат.