— Нам срочно надо в лабораторию! — С порога заявил доктор. — Я разработал для тебя…

Он покосился на спину агента Михайлофф.

— Сама знаешь что.

— Уже? — Всполошилась Гувер, отступая к стене. — Может, не сейчас?

— Что значит «не сейчас»? — Опешил Коннор. — Дорога каждая минута!

— Да ладно, не так уж я и… док, может, еще подождем? Мы такое придумали!

— Ты с ума сошла?! — Рявкнул доктор. — Это шутка для тебя, что ли?!

— Ты чем-то болеешь? — Ехидно поинтересовалась Татьяна, разворачиваясь и спуская ноги на пол.

— Дуростью! — В сердцах бросил Солджер. — Мерида, не глупи. Пойдем быстрее, реактив нестойкий, через час он будет недейственным, а тебя надо еще подготовить.

Гувер показала палец и ему, но заколебалась.

— Стив, ты-то с каких пор такой нервных стал?

— С тех самых, как увидел, что ты шоколад трескаешь!

— А ты ведь его не любишь. — Многозначительно добавил Коннор. — А кое-кто — так даже очень.

— Подумаешь, вкусы изменились!

— Слишком быстро они изменились. Пошли.

Солджер потащил ее из камеры за руку, Гувер упиралась, но все же шла. Татьяна, пользуясь случаем, тоже покинула карцер.

Два дня, проведенные без каких-либо средств гигиены, отнюдь не улучшили красивой женщине настроения. Не улучшил ей настроения и опирающийся о перила лестницы Дантон, где-то раздобывший чупа-чупс, и с его помощью успешно доводивший проходящих мимо агентов до белого каления, выразительно облизывая красный карамельный шарик с таким причмокиванием, что хотелось вырвать ему язык и растерзать его на мелкие кусочки, попутно топчась по снайперу ногами в шипованных ботинках пятидесятого размера.

— Вот из-за этого, — сказала Татьяна дрожащим от ярости голосом, — мы и расстались.

— Вот из-за этого, — парировал Дантон, смачно засосав конфету, — мы вообще начали встречаться. Рад знать, что прежнее чувство в тебе еще живо.

— Что-о-о? — Презрительно протянула Михайлофф по-русски, но Дантон понял.