Агент Михайлофф, а точнее Таня Михайлова, внутренне замирая, прошла в магазин, скользя глазами по полкам с крупами и консервами. Все неказистое, но такое вкусное. Взять бы манки… и гречки… и черного хлеба. По нему она скучала больше всего.

— Девушка, вы чего? — Заволновалась продавщица.

— Парень ее кинул. — Доверительно сообщила Гувер. — Вот и берем…

— Вот дурак! — Ахнула женщина, разглядев, наконец, красоту Татьяны. — Такую-то…

— Ну, так дадите? — Прервала ее Мерида.

— Да уж чего там. — Продавщица быстро спрятала тысячу в карман передника. — Ради случая… пакета лучше два возьмите, у одного ручки порвутся.

— И буханку черного. — Хрипло сказала Татьяна.

— Так вчерашний, девушка. Заходите с утра, свежий подвезут.

— Не важно. Дайте.

— А вы не местные что ли? — Продавщица подала Татьяне хлеб. — Говор у вас какой-то…

— С Прибалтики мы. — Подмигнула Гувер. — Проездом.

— Почему ты сказала, что мы на Аляске? — Спросила Михайлофф, объев с буханки всю корку.

— Сюрприз-сюрприз! — Бодро отозвалась Гувер, звякая пакетами. — Погодите, это не все.

— Нас скоро заберут. Мне нельзя пересекать границу.

— Почем они знают, что это вы.

— Ты не знаешь нашу разведку. Твой самолет скоро обнаружат. Любое пересечение границы фиксируется.

— Нас не зафиксируют. Нас уже не зафиксировали. Никто не знает, что мы здесь. Кроме Стива, конечно. Так что если вы не вернетесь, все подумают, что ваши вас убили и по-тихому скинули в шахту лифта.

— Где ты так выучила русский?

Гувер таинственно усмехнулась, не став распространяться, что элементарно два последних месяца лазила Татьяне в голову. Причем о Дантоне там почти ничего не было, что не могло не удивлять, все-таки они встречались несколько лет. Зато было много работы, вранья, травм, Кейджа, Кри и русских. Целая куча маленьких беспокойных русских в голове у агента Михайлофф носились с топорами за старушками-процентщицами.