Гувер стояла у самого выхода, не решаясь сесть с кем-нибудь рядом, и смотрела на бегающих солдат и аналитиков, руководящих отходом. Солджер сидел в глубине кабины, окруженный ворохом бумажных салфеток, у него шла носом кровь и все никак не унималась. Дантон неприязненно таращился на невозмутимо разминающую запястья Куколку, с которой сняли наручники.

— Выходит, ты все это время была нашей?

— О да.

— Все время?

— Да, дорогой.

— И когда два раза врывалась на базу и крошила там первых попавшихся агентов?

— И даже тогда. И когда вербовали Солджера, и когда внедряли к нам Миллера. Все пятнадцать лет. Это было очень долгое задание.

— И в чем оно заключалось? Убивать наших людей, подлая ты дрянь?

— Убрать Моритца.

— Что-то хреново ты справилась. — Джо посмотрел на Гувер.

Она поймала его взгляд, недоуменно вскинула брови, потом чертыхнулась и вытащила из глаза цветную контактную линзу.

Вертушка взлетела вовремя, под ней начала проваливаться земля.

— Что это значит? — Спросил Дантон после продолжительного молчания.

— Ровно то, что ты хочешь, чтобы это значило. Мое задание было еще дольше. Убрать Совет. Оно заняло целых две жизни.

— Так и Моритц, выходит, из одной с вами шайки?!

— Конечно нет. — Гувер часто-часто моргала, раздраженный линзой глаз слезился. — Отчасти… Наша задача не в том, чтобы заставлять людей делать, что мы хотим, а в том, чтобы они сами хотели помогать нам. Кейдж не зря стал директором. Он очень хитрый лис. Но и он рядом с ним становился дураком. Да ты и сам видел.

Самолет тряхнуло от взрыва, снизу пахнуло жаром. Пилот выругался и лихо развернул машину.

— Ты… ты… чертовы аналитики! Что ты сделала с городом?! С Алексом?! А с Рэйчел?! Как можно спокойно жить после такого?! Скажи мне!

— Нельзя, сэр. — Тихо ответила Гувер. — После такого жить нельзя.

И шагнула вниз, прямо в поднимающийся снизу огонь. Единственное, на что хватило Дантона, это на то, чтобы удержать бросившегося за ней Солджера. Вертолет вновь тряхнуло, еще сильнее. Дантон швырнул Стива в салон. Парень невидяще шарил руками в воздухе и смотрел в пол сиреневыми глазами так, будто видел сквозь него, будто что-то искал в развернувшемся внизу кромешном Аду.