— Эй, Ёшка, эй, Барат! Что такое? Зачем так бежите?.. — остановил ребят у самой таможни дауганский лекарь и костоправ Али-ага. Он тоже мог помочь, но Яшка боялся: сразу скажет отцу.

— Молчи, — приказал Яшка Барату. И они еще быстрее побежали к караван-сараю, где поселился доктор.

Загоревший под туркменским солнцем до черноты, молодой доктор, с рыжим чубом и чудным для дауганских ребят именем Вениамин, занимал в караван-сарае целые две комнаты. В одной поселился сам, в другой держал всякую живность.

Когда Яшка и Барат вбежали к нему, он рассматривал через микроскоп какое-то стеклышко, не оборачиваясь, спросил:

— Что у вас?

— Змею поймали.

— А, это хорошо. Давайте сюда…

Порывшись в кармане, он достал пятак и ловко шлепнул им о крышку стола:

— Забирайте.

— Она меня укусила, — сказал Яшка.

— Что?!

Всем корпусом доктор повернулся к ребятам. Яшка выставил свой туго перетянутый веревкой, посиневший и набрякший палец с надрезом, молча шмыгнул носом.

— Когда укусила?

— Только что, у Змеиной горы.

Доктор развязал мешок и вытряхнул змею в один из ящиков, обитых сверху проволочной сеткой, крепко завязал крышку. Около десятка таких же ящиков стояло вдоль стен.

— Гюрза, — сказал он. — Очень опасно…

На секунду задумавшись, он тряхнул рыжей лохматой головой, указал Яшке на топчан, весь заставленный стеклянными банками с лягушками, змеями, молодыми зям-зямами, которых он называл непонятным словом «вараны», и другими ящерицами, залитыми прозрачной жидкостью.

— Садись, змеелов.

Яшка сел.

— Как звать?