Когда в конце июля Пауль Зиберт встретил своего приятеля майора фон Бабаха — адъютанта Коха, — тот на традиционный вопрос: «Как дела?» — махнул рукой и сухо ответил:

— И не спрашивайте. Шеф сам не свой. Мне от него достается на каждом шагу. Мотаюсь как полоумный то там, то здесь. Шеф сейчас в Кенигсберге, а меня послал сюда. Завтра выезжаю отсюда и не знаю, куда придется ехать послезавтра. Нет, Пауль, мне нечего завидовать. Да и на месте господина гаулейтера я не хотел бы сейчас быть. Чуть ли не ежедневно ему влетает от фюрера, точно он виновен в наших бедах.

— Представляю себе, — смеялся Николай Иванович, рассказывая об этой встрече, — как удивился бы майор, узнав, что его высокопочтенный шеф сыграл не последнюю роль в провале Курской операции! А как воспринял бы эту новость сам гаулейтер! Смог бы он оправдаться перед фюрером?

Но Коху не пришлось тогда оправдываться. Только через много лет после войны, в Варшаве, сидя на скамье подсудимых, этот гитлеровский сатрап узнал, что сам выболтал советскому разведчику Кузнецову тайну операции «Цитадель». Но это обстоятельство не спасло его от справедливого народного возмездия.

Успешные действия советских войск на Орловско-Курском плацдарме поддерживали партизаны в тылу врага. По заданию Центрального Комитета партии народные мстители направили свой главный удар против важнейших железнодорожных коммуникаций.

— Парализовать железную дорогу, — говорил Дмитрий Николаевич Медведев, — это значит не дать врагу стянуть на фронт новые силы, как людей, так и технику. Вот почему теперь, в разгаре военной операции, от которой очень многое зависит, рельсовая война приобретает особое значение.

Они сидели у костра: командир, его заместитель, комиссар. Их трое, я — четвертый.

— В прошлый раз, — обратился ко мне Медведев, — ты докладывал о том, что Клименко придумал шпалы-мины. Очень хорошо, что удалось заминировать магистральные выходы из Здолбуновского узла. Пусть ребята продолжают действовать в этом направлении. Но теперь у нас есть для всех вас особое поручение. — И, кинув на меня проницательный взгляд, спросил: — Ты железнодорожный мост через Горынь знаешь?

Еще бы: мне, в прошлом помощнику паровозного машиниста, неоднократно водившему составы по этому мосту, не знать его!

— Ну конечно, знаю, — ответил я командиру.

— Что ты можешь о нем сказать?

— Мост как мост. Двухколейный. Если ехать на Шепетовку, левый прогон с аркой, а правый — без нее. Между Здолбуновом и Шепетовкой другого железнодорожного моста через Горынь нет…

— И выходит, что…

— Что в данном районе это единственная транспортная артерия, связывающая немецкий тыл с действующей армией…