— Он считает меня глупенькой и несерьезной девочкой, а я хочу доказать ему, какова я в действительности. Мы еще посмотрим, кто из нас разумнее и серьезнее — он или я. Так не скажешь?

— Хорошо, Ванда, не скажу.

ПАТЕНТОВАННЫЕ НЕГОДЯИ

ПАТЕНТОВАННЫЕ НЕГОДЯИ

Через день состоялась торжественная церемония посвящения Ясневского в «народные мстители». Весь ритуал проходил по заранее разработанному мной и Вандой плану.

Гестаповец стоял на коленях перед образом божьей матери и, сложив молитвенно руки, повторял за своей «невестой» слова клятвы:

— Именем матки боски, именем родных моих, именем народа польского, стонущего под ярмом гитлеровской оккупации, твоим именем, возлюбленная Ванда (последние слова «клятвы» исходили от него самого), клянусь выполнять все поручения подпольной организации имени Тадеуша Костюшко, мстить фашистским захватчикам…

Мне смешно было смотреть на этого уже лысоватого холостяка в гестаповском мундире, который покорно устремлял набожный взгляд на молодую девушку, так мастерски выполнявшую свою первую сложную роль. Смешно и в то же время гадко. Гадко, потому что я чувствовал: этот человек, лишенный всяких убеждений, произносит слова клятвы не потому, что они продиктованы его мыслями и чувствами, а только потому, что этого пожелала Ванда. А если бы девушка произнесла тираду в защиту фашистских «идеалов», он, не раздумывая, так же прижал бы руки к груди и повторял слова верности гитлеровским захватчикам.

— …И если я когда-нибудь изменю своим товарищам, — повторял за Вандой гестаповец, — да постигнет меня кара божья и месть народная.

— Целуйте образ божьей матери, — приказала Ванда.

— А для большей формальности, пан Ясневский, — добавил я, — поставьте здесь свою подпись и отпечаток пальца.

Когда торжественная процедура была закончена, Генек облегченно вздохнул:

— Теперь я словно вторично на свет родился. — А потом, как бы с испугом, спросил: — Скажите, а своей клятвой я не теряю права на руку моей дорогой Вандзи?

— Наоборот! — ответил я.

— А что скажет панна Ванда?

— Безусловно, теперь у вас больше шансов на успех, чем прежде, — успокоила гестаповца девушка. — Но помните: прежде всего борьба, а уж затем любовь. Если вы будете добросовестно выполнять все наши поручения, я обещаю быть снисходительной.

— О-о, — мечтательно протянул Генек, — ради этого я готов сделать для подпольной организации все, что прикажут.

И в подтверждение этих слов он стал рассказывать, где расположены секретные посты по охране железнодорожных объектов. Увлекшись рассказом, который время от времени прерывался глубокими вздохами и комплиментами по адресу «дражайшей Вандочки», гестаповец начал перечислять поименно своих агентов. Когда он закончил, я положил перед ним листок бумаги и химический карандаш и велел написать все эти фамилии, с добавлением адреса и места работы каждого.