Девушка смотрела на него, стараясь сохранять отвагу. Но глаза выдавали ее, в них светился страх.

Шапаль протянул вторую руку.

– Отдай мне кристалл, – потребовал он.

– Вы знаете, что я этого не сделаю, – спокойно ответил Ахиллес, слыша свой голос словно со стороны.

В его теле курсировала энергия. Атлант и раньше чувствовал себя сильным, но теперь даже титановые наручники не могли помешать ему, будто они были сделаны из не застывшего еще цемента. С физической силой пришло и осознание. Теперь Ахиллес понимал, что он не просто держит в руках ключ к будущему своего народа, но и окружен сапиенами, которые приложат все усилия к тому, чтобы помешать ему.

И один такой сапиен стоял прямо перед ним.

– Если ты не отдашь мне кристалл, твоя маленькая подружка умрет. Выбор за тобой. Может быть, ей и хочется воссоединиться со своим братцем. Как полагаешь, mon cher?

Хватка Шапаля усилилась, и Марта невольно охнула. Бельгийцу сейчас был неважен тот факт, что Ахиллес спас ему жизнь. Вернее, именно этот факт и подстегнул ненависть Шапаля, рассердил его еще сильнее.

В глазах оперативника Ахиллес видел отчаяние безумца, винившего атлантов в своих личных промахах, а заодно и во всех несовершенствах человеческой расы. Словно месть атлантам могла как-то исправить его собственные огрехи. Ахиллес оказался добычей Шапаля, так же, как был добычей морского змея. И, как и морской змей, Шапаль хотел его убить. Но прежде ему нужно было получить кое-что. Кристалл. Ахиллес должен передать ему кристалл, иначе Марта умрет.

Юноша помнил, как несколько минут назад испугался, что потерял ее. Чудовищное, ни с чем не сравнимое чувство.

– Давай сюда, mon ami, – сказал Шапаль.

Отдать наиболее мощный артефакт всех времен самому опасному человеку из всех, кого Ахиллес только знал?

Атлант понятия не имел, что ему делать. Если он отдаст кристалл, Шапаль поставит под удар все человечество. И в любом случае бельгиец убьет Марту.

Помедлив, Ахиллес покачал головой.

Нет.

Глаза Шапаля удивленно распахнулись, когда атлант легко, словно невзначай, разорвал наручники. Поддавшись, будто бумажная салфетка, они со звоном упали и теперь металлически поблескивали, удивительно неуместные на древнем песчанике пола.

Пистолет в руке Шапаля дрогнул. Бельгиец смотрел то на Марту, то на Ахиллеса, но уже вскоре взял себя в руки и сильнее вдавил дуло в висок девушки.