На следующее утро, наскоро позавтракав, они оседлали верблюдов и поехали дальше. Солдаты из крепости настояли на том, чтобы выборочно осмотреть их ящики и сумки. Судя по всему, некоторые предметы багажа показались им странными – например огромный фонарь, привязанный к одному из верблюдов, множество сосудов с алхимическими порошками или разобранная кукла с фарфоровыми руками и ногами. Марсильо объяснил янычарам, что речь идет об экзотических франкских артефактах, которые принцесса везет своему будущему супругу в качестве подарка. Объяснение показалось Овидайе не слишком правдоподобным, однако солдаты, судя по всему, остались довольны. Очевидно, они верили, что эти странные франки способны на любую глупость. Кроме того, их интересовал исключительно сырой кофе, а его у их группы не было совершенно. Когда же Овидайя показал им фальшивые пропуска с личной печатью Великого визиря, янычары пропустили их без тени сомнения.
Дорога, если ее можно было так назвать, была не такой заброшенной, как та, что вела из Мохи в Бейт-аль-Факих. Навстречу им то и дело попадались караваны, где вьючные животные были доверху загружены мешками с кофейными зернами. Вот уже семь часов ехали они через пустыню. Спина у Овидайи болела нещадно. Чувствовал он себя так, словно спал на камнях, что, в принципе, отчасти соответствовало действительности. Ханна то и дело подъезжала к нему, и он с трудом сдерживался, чтобы не смотреть на нее слишком часто, не говоря уже о том, чтобы протянуть к ней руку. Лучше, чтобы пока никто не знал об их связи. Вместо этого Овидайя пытался сосредоточиться на лежавшей впереди дороге. Имевшиеся у него карты Йемена названия этого совершенно не заслуживали. По его записям они должны были добраться до оазиса еще около полудня, однако караванщик сообщил, что им предстоит ехать еще несколько часов.
Ханна отстала, решив поболтать с Вермандуа. Овидайя ехал один. Вдалеке виднелись горы. Кофейная гора постепенно приближалась. По крайней мере, ему так казалось. Ученый услышал, что к нему подъехал всадник, и обернулся. Это был Марсильо.
– Когда мы будем отдыхать? – поинтересовался генерал. – Этот верблюд меня доконает.
– Наш караванщик говорит, что мы будем в оазисе незадолго до наступления темноты.
Марсильо шумно вздохнул.
– А у горы?
– Дня через три.
Граф зевнул, и это оказалось заразно. Овидайя с трудом подавил зевоту.
– А вы не выспались, что ли?
– Вы, по всей видимости, тоже.
– Это верно, – отозвался Марсильо. – Слишком много