Фермор, как многие эллинофилы, остро сознавали ориенталистский аспект Греции. Кстати сказать, лорд Байрон, поэт-романтик XIX в. и доброволец, принимавший участие в греческой войне за независимость, терпеть не мог специалистов по Древней Греции, называя их «выхолощенными ретроградами», полными «антикварных банальностей». Филэллинизм[61] Байрона опирался на трезвый взгляд на страну, а не на миф. Что касается скандаливших между собой партизан, с которыми английский поэт столкнулся в кишащих москитами болотах Западной Греции в 1820-х гг., он отметил: «Их жизнь – борьба против правды; они злобствуют, защищая себя». Казандзакис, отнюдь не иностранец, тоже не сомневался в подлинной душе Греции: «Современный грек… когда начинает петь… ломает корку греческой логики. Из него сразу же проступает Восток со всем его мраком и мистикой».

Для греков Восток – царство этого мрака, мистики, печали и иррационального – включает специфические воспоминания и события, неотъемлемые от византийского и османского наследия.

Для западных туристов и поклонников Греции массовым символом этой страны должен быть Парфенон, возведенный Периклом в V в. до н. э. – в золотой век афинской демократии, в тот период греческой истории, с которым все мы на Западе хорошо знакомы. В школе мы узнали о минойской и микенской цивилизациях, из которых спустя несколько веков выросли греческие города-государства, в том числе Афины и Спарта. Они воевали между собой и с персами, народом, который в те времена представлял «варварский Восток». Мы узнали, как выжила и распространилась греческая культура благодаря греку, уроженцу Македонии Александру Великому. И мы в целом представляем себе масштаб и величие истории Древней Греции: мир гомеровских Илиады и Одиссеи, ассоциируемый с микенской культурой 2-го тысячелетия до н. э., отделен почти десятью веками от мира Сократа, Платона и Аристотеля. Греческая история в том виде, в котором мы ее представляем на Западе, – длинная и вдохновляющая сага. К сожалению, эта великая сага – лишь один компонент греческого прошлого, и это прошлое не закончилось, когда наступили темные века. То, что поклонники Древней Греции считают темными веками, – на самом деле было началом другого периода греческого величия – византийского.

И у самих греков другое здание, расположенное очень далеко от Парфенона, точнее говоря, сейчас находящееся за границами современной Греции, вызывает гораздо более сильный прилив эмоций и ностальгии.

Греки, как все православные христиане, огромное значение придают своим церквям, которые являются не только местом поклонения, но и хранилищем сокровищ их материальной культуры, переживших кошмарные века османского владычества. Константинос Кавафис, величайший из современных греческих поэтов, описал эти чувства в стихотворении «В церкви»: