– Знаю, ты не понимаешь ничего из того, что происходит и это нормально, но это пройдет очень скоро. Возьми мою руку, дитя, возьми, и память проснется в тебе, а огонь жизни согреет память. Возьми мою руку, Элен. – Мягкий ласковый женский голос был знаком девушке, она его знала, никогда не видела, но знала.

Но откуда и где?

Из складок одежды вытянулась рука, простертая к полулежавшей на столе девушке:

– Не бойся, Элен, возьми мою руку, лишь на миг, я помогу тебе, дитя, я разбужу тебя. Ну же, не бойся.

Как маленький ребенок, девушка робко протянула навстречу свою худенькую ручонку и соприкоснулась тонкими пальчиками с теплой ладонью женщины. В тот же момент пальцы незнакомки обхватили ладошку Элен и сковали железной хваткой, что сильно напугало девушку, которая принялась выдергивать руку, попавшую в чужую ладонь, словно в капкан.

– Успокойся, Элен. – Твердила дама, ровным голосом, как врач с беспокойным пациентом. – Это не больно, но необходимо все завершить.

Ладонь, сжимавшая девичьи пальцы, стала сильно нагреваться и засияла изнутри белым огнем, обжигая и пугая несчастную.

– Проснись, Элен, слышишь, проснись! Ты в исходе, дитя. Dixi!

Огонь вырвался наружу, расползаясь по руке, и жадно набросился на девушку. Она закричала и стала извиваться, пытаясь вырваться из страшной ловушки и в тщетной попытке затушить пламя. Но огонь не пожирал ее тело и не причинял ей вреда, лишь душный жар проникал в нее через нос и рот, словно живой змей и растекался по всему телу. Еще рывок и женщина разжала пальцы, выпуская жертву. Огонь тут же погас, не опалив ни единого участка тела, ни волоска, а та, что дергалась в агонии на столе, резко замерла, вытаращив в потолок глаза и широко открыв рот.

А потом в голове началась карусель и свистопляска от голосов и образов, звавших ее, умолявших, смеющихся и ругавших, печальных и безмятежных. Из всей этой какофонии прорвался голос, отчаянный и призывный:

– Беги! Спасайся! Беги!

Это был ее голос. Элен Киндмонд. И она вспомнила, кому кричала и зачем, и что стало ее последним воспоминанием.

– Нет! – Теперь она могла прокричать то, что не успела и выставить руки, защищаясь от острого клинка, поразившего ее сердце. – Нет!

Слезы вернулись вместе с памятью, вымывая горечь, неотъемлемую спутницу воспоминаний.

– Все в прошлом, дитя, тебе ничто и никто больше не угрожает. Ты в безопасности и ты жива. – Голос ласковой ладонью прошел по волосам, всклокоченным и прикрывавшим спину. – Прости меня за ту боль, что пришлось учинить твоему разуму, но иначе нельзя было тебя вернуть к жизни, моя милая Элен. Теперь память твоя восстановится быстро и все пережитое тобою возвратиться к тебе. И хорошее и плохое.