– Какая красота! – воскликнули сразу несколько человек.

– Короткий привал! – объявил Анихимов, снимая с плеч свой увесистый рюкзак. – Перекур!

Его примеру тут же последовали все остальные. Рюкзаки сложили на сухом месте. Задымили папиросы, самокрутки. Одни побежали к реке, другие столпились у крохотного родничка, черпали ледяную воду ладонями, от которой ломило зубы, быстро умывались, смывая следы пота. Студентки стайкой окружили Вадима Николаевича. Многие из них были впервые в тайге.

– Как красиво здесь!

– Посмотрите, там, на склоне, прямо бархат зеленый!

Вадим Николаевич стал объяснять, что тот «бархат» красив лишь издалека, а вблизи – сущее проклятие для геолога в маршруте, потому как именно там и густятся непролазные заросли кедрового стланика. Попутно рассказал и о том, как их надо преодолевать.

– Ну а вам нравится? – спросил Анихимов у Олега, стоявшего молча неподалеку.

– Вообще ничего, – ответил неопределенно Табаков, рассматривая долину без особой радости и удивления. – Только вот комарья и мошки много…

– Привыкать надо! Здесь у нас не курорт.

– Конечно, совсем не курорт, – согласился Олег и, присев на широкий валун, отвернулся.

Узнав о том, что Анихимов хотел его отчислить из отряда, – а весть о переговорах Анихимова по радио с Хабаровском мгновенно распространилась, – Олег как-то сразу охладел к начальнику и вообще к походу, потому что по опыту прошлых своих пока еще немногих выходов в «поле» уже мог составить себе примерный план поведения и отношения руководителя к нему и его увлечению. И тихо злился на себя за свою опрометчивую откровенность и доверительность. Когда же он наконец перестанет быть мальчишкой? Да и вообще-то кому какое дело до его жуков? В свободное время каждый волен заниматься тем, что пожелает его душа…

На обед сделали привал у холодного и чистого, прозрачного до дна ручейка, весело бежавшего по камушкам к Силинке. Здесь же загодя был оборудован небольшой лабаз, в котором лежали мешки с мукой, сахаром и крупой. Запылали костры, дымом отгоняя комарье и мошку. Развьючили коней и пустили их отдохнуть и попастись. Над кострами на жердях подвесили два больших котла, и повариха тетя Маша, жена одного из рабочих, принялась стряпать на скорую руку первый походный обед. Молодые рабочие и студенты, сбросив с себя пропотевшие энцефалитки и брезентовые штаны, поспешили к холодной речной воде.

Олег, отвязав от рюкзака молоток, тоже спустился к Силинке, решив не только умыться, но и обследовать речную косу, «пощелкать» камешки. Это был его излюбленный метод, перенятый им от бывалых ленинградских геологов-ученых: своеобразное знакомство с геологией нового района. Ведь все, из чего сложены окрестные горы, рано или поздно попадает в реку в виде гальки, обломков, валунов…