— Могу. Давай же!

— Как велик он может быть?

— Чтобы мог донести любой дервиш.

— Тогда прими.

Я вручил ему некую сумму, по моим скромным средствам. Он, мне показалось, остался доволен, ибо произнес:

— Благодарю тебя! Это для меня или ордена?

— Для тебя.

— Тогда скажи мне свое имя, чтобы я знал, кого мне благодарить.

— Пророк говорит, что дар от неизвестного удваивается, так что позволь мне скрыть свое имя, но скажи свое, чтобы я знал, с каким верным сыном ислама разговаривал.

— Меня зовут Али Манах бен Баруд эль-Амасат.

— Где же ты родился?

— Искендерия — моя родина, — ответил он.

Совпадало! Исла еще в Египте рассказывал мне, что Баруд эль-Амасат, продавший Зеницу, жил в Скутари.

Я задал еще вопрос:

— Члены твоей достойной фамилии все еще живут там?

— Нет.

Больше спрашивать было нельзя, иначе бы я возбудил его подозрения, поэтому я что-то сказал из вежливости и распрощался. У Каведжи меня с нетерпением поджидали Омар и Исла.

— Что ты узнал? — спросил Исла.

— Он сын того самого Баруда эль-Амасата. Родом из Скутари, и, скорее всего, Хамд эль-Амасат, называвший себя Абу Эн-Наср, — его дядя.

— Эфенди, он должен сказать нам, где его отец.