— Я — нет, но мой отец — да.

— Он награбил и наворовал свои сокровища. Мне такое богатство не нужно.

— Я дам тебе другое. Ты вернешь свое.

— Мое? Разве ты взял мои деньги?

— Нет, но гонец едет в Стамбул за деньгами. Если ты меня отпустишь, их вернут сию же минуту!

— О, Али Манах бен Баруд эль-Амасат! Ты провертел в Стамбуле все свои мозги! Твой гонец не получит ни пиастра. Человека с таким именем не существует. И перс, которого твой посланник, возможно, найдет, никогда меня не знал.

— Эфенди, так ты нас обманул. Мы не получили бы денег?

— Увы.

— Тогда ты погиб бы!

— Да, я это знал. Но я погиб бы и в случае, если бы вы получили деньги! Однако я заранее знал, что освобожусь.

— И ты повезешь меня в Эдирне как арестованного?

— Только так.

— Тогда отдай мне мои деньги из своего кошелька!

— Зачем они тебе?

— Они мои. Они мне нужны. Мне нужно есть и пить в тюрьме.

— Тебе там дадут, что нужно. Деликатесов там нет. К тому же танцору не вредно и поголодать немного.

— Значит, ты меня обкрадываешь?

— Вовсе нет. Погляди на меня. Во время нападения вы порвали мне одежду, мне нужна новая. Но я не стану тратить на нее твои деньги. Я передам их кади. Зачем танцующему дервишу деньги? Я полагаю, все его сбережения должны принадлежать ордену!

— Я больше не танцую! В монастыре я был временно.

— Да уж, из деловых соображений. Но это меня не касается. Поднимайся. Давай руки! — И я вынул веревки, лежавшие до этого в его седельных сумках.