— Не смейся. Естественно, я предпринял опасное путешествие в Старый Свет не для того, чтобы тут же плыть обратно из Гамбурга. К тому же я знал, что «Оррибль» в надежных руках.

— Так вот, я здесь как раз для того, чтобы ты убедился в ненадежности этих рук.

— Что ты хочешь сказать? — вздрогнув, спросил Бретиньи.

— Ты писал мне из Гамбурга, чтобы я присылал чеки на твой адрес?

— Да.

— Один из них ты получил?

Виконт кивнул.

— Другой нет?

— Да, это так! И в связи с этим положение мое довольно затруднительно.

— Что вполне объяснимо, принимая во внимание образ жизни, который ты ведешь.

— К чему ты клонишь?

Шевалье де Саккар презрительно рассмеялся.

— Ты хоть раз сделал что-нибудь такое, о чем не стало бы известно мне? К сожалению, теперь тебе придется несколько себя ограничить, а то и вовсе поголодать!

— Что ты имеешь в виду?

— Именно то, что говорю. И доказательством моих слов является то, что «Оррибль» попал в плохие руки.

— Ты говоришь загадками! — вскричал Бретиньи. — Женщина! Что случилось?

— «Оррибль» захвачен каперами[51].

Эти три слова, сказанные с ледяным безразличием, произвели ужасное впечатление на виконта. Будто подброшенный пружиной, он вскочил с кресла; кровь отлила от лица, казалось, глаза вот-вот вылезут из орбит; медленно, с трудом выговаривая слова, он повторил:

— За-хва-чен… ка…пе…рами!

— Да, да! И все пропало, все! Ни одного гвоздя, ни одной щепки не удалось нам спасти от нашего замечательного «Оррибля». И некому, кроме меня, сообщить тебе об этом. Теперь ты знаешь, почему не пришли деньги.