Ему казалось, что Петров это делает из трусости — чтобы самому уйти вместе с раненым.

А потом Петров просидел бы где-нибудь позади до конца боя.

Он шел, опираясь Петрову на плечо, и думал:

«Экий подлец, — дождался-таки».

— Слушай, ты, — обратился он к Петрову, — рад, небось?..

И, покосившись на Петрова, добавил:

— Рад, что меня ранили?

— Никак нет, — ответил Петров. — Упаси, Господи, разве это возможно!..

— Ведь вижу я! — крикнул офицер и опять покосился на Петрова.

— Ну, говори…

— Никак нет…

— Что — никак нет!

— Как же я могу радоваться, ваше благородие!

— Рад, что ушёл из строя?

— Никак нет…

Несколько секунд они шли молча. Офицер тяжело дышал и раза два скрипнул зубами.

Раны начинали давать себя чувствовать.

Вдруг офицер увидел близко перед собой лицо Петрова. Петров, перегнувшись вперед, смотрел ему прямо в глаза.

— Ваше благородие!..

— Ну?