— Бредили, — повторил он. — И потом я еще вспомнил, как они нас провожали. Говорят: «Елохов, а у тебя есть мать?» — «Нет — говорю, — померла». А тут вы кричите: «Елохов, остолоп». Вы ничего не слышали. А! Они заплакали.

— У тебя разве мать умерла? — спросил Карпенко.

Елохов смигнул слезы.

— Так точно, ваше благородие.

И он умолк.

Перед отправлением на Дальний Восток Елохов помогал укладываться Карпенко вместе с его денщиком. Елохов тоже служил раньше у Карпенко в денщиках. Потом он вместе с Карпенком ушел и на Дальний Восток, в его же отряде.

В настоящее время Карпенко и Елохов находились впереди нашей цепи. Уже два дня искали неприятеля.

Но неприятель не показывался. Сегодня пронесся слух, будто японцы передвинулись на северо-восток, ближе к горам.

Карпенко, раненый легко в ногу недели полторы назад, не спавший две ночи после обхода степи, почувствовал страшную усталость. Рана тоже ныла. Перевязка сдвинулась. Он присел отдохнуть, и чтобы перевязать рану и не помнил, как забылся.

Елохов сам подбежал к нему, когда увидел его бледного, схватившегося одной рукой за раненую ногу, а другой — за ствол дерева.

II

II

Товарищи звали Елохова Савелихой, а в последнее время Солохой.

Первый Солохой назвал его один вольноопределяющийся, поступивший в роту как раз перед войной.

Елохов великолепно умел вязать чулки, шарфы, салфетки для столов.

Умел он также вышивать шелком и шерстью.

Рубашки он шил себе сам и сам их чинил и метил.

На всех рубахах на подоле у него стояло: «А. П. Е.» — Александр Петрович Елохов.

Каждый день у Елохова непременно кто-нибудь спрашивал, застав его за шитьем, или вязаньем, или вышиваньем:

— Елохов, где ты этому научился?