Додоев рассердился.

- Глаз у тебя нету? Волки горячего коня разрывают сразу на куски. Уносят, прячут и снова приходят. Они его, хнешно, кушали, но когда конь был уже не мягкий. И они его могли только маленько грызть. Человек его убил, а сам ушел.

Разложили костер. Отогрелись. Тимка рассмотрел убитого тощего волка. Шерсть клочками, острые ребра. При свете костра Тимка обследовал голову Житухи, во лбу нащупал дырочку.

- Додоев, револьвер у Гарновского был?

- Хнешно, был.

- В лоб он ее стрелял.

Старый эвенк смотреть не пошел. Он сел у костра, протянул руки к огню. Грелся. В тайге ему все было понятно. Жизнь свою он провел в вечных скитаниях. И счастьем считал костер и кружку крепкого чая. Много раз подкрадывалась к нему смерть. И всегда его спасали опыт, мужество и хладнокровие. Житейскую мудрость суровой тайги эвенк впитал с молоком матери. И сейчас, греясь у скудного костра, он с мельчайшими подробностями мог рассказать, как погибла Житуха: «Гарновский ехал на лошади. Увидел стаю, волков. Испугался. Думал, что звери бросятся его преследовать. Застрелил Житуху. Оставил им на съедение. Рассчитал: пока волки будут жрать лошадь, он успеет скрыться. И побежал. А волки к лошади и не думали подходить. Они заняты были своей свадьбой. В панике Гарновский забыл о Петьке и Тане. Страх, животный страх за свою шкуру погнал его домой».

На вытоптанной зверями площадке Тимка увидел пуговицу. Черную с четырьмя дырочками.

- Петькина, однако, пуговица, - сказал Додоев, у Тани были деревянные. Они, Тимка, были здесь, надо посмотреть вокруг, - и он покосился на заснеженную кучу бурелома.

Начинался рассвет. Окутанная дымкой проявилась в небе вершина хребта. В ложбине закаркала ворона. Спросонья она кричала хрипло. И так же хрипло ей ответили со скального склона. Додоев заволновался. Посматривая на кучу бурелома, он молил на своем языке всех эвенкийских богов-бурханов быстрее поднять солнце. Светлело. Стало заметно, что несколько дней назад под кучу кто-то лазил. Тимка встал на колени и, щуря глаза, пытался увидеть, что там, под заснеженным холмом. Темно. Пеньки с шапками снега, бугорки и камни сливались в серую массу.

Узкий луч солнца ударил по гольцам Главного хребта. Сумерки уползли в темные ельники. Ожила тайга: затюкал дятел, засвистели синицы. Вокруг останков лошади стали видны следы соболей, колонка, лисицы.

Додоев разбросал снег перед кучей, заглянул внутрь. В темноте что-то увидел: «Тряпка, что ли?» Тимка сразу плюхнулся на живот и залез под завал. Плечами растолкал сухие валежины, протолкнулся вперед. Груда снега обвалилась ему на спину, но Тимка успел схватить твердую тряпку.