«Или материал для шантажа», — мысленно дополнил Михаил.

Мсье Буэ отложил фонарик, и в руках его оказалась трость с круглым черным набалдашником, в центре которого поблескивало стекло фотообъектива.

— Ваши любовники сидят, ничего не подозревая, на берегу речки, — продолжал он. — Вы подходите вплотную, берете трость под мышку вот так и нажимаете эту кнопку, и... готово.

— Все это прекрасно, мсье, — с любезной улыбкой сказал Михаил. — Но я бы хотел иметь что-нибудь более оригинальное.

— Мой бог! Приятно иметь дело с человеком, который понимает толк в таких вещах, — просиял мсье Буэ.

Он подошел к бюро, стоявшему около единственного окна, выдвинул ящик, и в руках у него оказался вороненый браунинг.

— Что это, по-вашему?

Судя по несуразно большому диаметру ствольного канала, браунинг не мог быть настоящим оружием.

— Зажигалка, — сказал Михаил.

— Вы правы, мсье. Можете зажечь сигару, если желаете.

Михаил достал сигарету и взял протянутую ему вещицу. Для зажигалки она была слишком массивна.

— Наведите ствол на окно, мсье, и советую обратить внимание на рамку, что сверху.

Михаил последовал совету и увидел в рамке крошечный квадрат окна, край стеллажа, угол бюро. В рамке прятался видоискатель. Михаил надавил спусковой крючок. С легким щелчком сдвинулась заслонка, закрыв видоискатель, и на месте ее вспыхнуло пламя.

— Вы сделали снимок, — удовлетворенно сказал мсье Буэ.

— В том случае, если фотоустройство исправно, — добавил Михаил, закурив и возвращая зажигалку.

Филипп Буэ не стал возражать. Он извлек из ящика бюро несколько достаточно четких снимков размером примерно три на четыре сантиметра и пленку негативов.

— Можете убедиться. Сильнейший объектив утоплен в канале ствола. При особо чувствительной пленке позволяет даже в помещении обходиться без магния. Три воротка в тыльной части — наводка на резкость, выдержка, установка кадров. Швейцарское изделие, мсье, что вы хотите. Я выудил его три недели назад у итальянца. У него была такая свирепая физиономия, что не удивлюсь, если он окажется самим Аль-Капоне.

— Надеюсь, это обстоятельство не слишком повлияет на цену? — улыбнулся Михаил.

— Значит, вещица вам приглянулась? — Филипп Буэ в раздумье потеребил кончик уса. — Но согласитесь, мсье, продавать такой уникум иностранцу не совсем патриотично.

— Пятьсот франков.