Адька пришел на рынок. Под гофрированной крышей его было прохладно. Дощатые столы в обшарпанной зеленой краске уже опустели, в проходах валялись давленая ботва редиски, семечковая шелуха. Только рыбный ряд стойко держался. Полосатые крупные окуни, плотные лиманные щуки, судаки с оловянными глазами лежали на прилавках. Темные сомы меланхолично свешивали с прилавков китайские усики, из-под сазанов с недоуменно приоткрытыми ртами выглядывала запретная осетрина.

У рыбных груд стояли тетки из Замостья - браконьерской слободы. Тетки презрительно смотрели на бесстыжих курортниц в обтягивающих штанах и прозрачных кофточках. Они не зазывали и не упрашивали - знали себе цену. Весь Северный Кавказ валил в этот городок за рыбой. Не хочешь - ищи в магазинах. А в магазинах - прости, господь, чудеса южной торговли - пылились банки бычков в томате, соленая треска из мурманских вод и зеленая брынза с неизвестных пастбищ.

Адька прошелся вдоль ряда чугунных Тамерланов, остановился у единственного в рыбном ряду человеческого лица - белобрысого пацана лет пятнадцати - и выбрал себе судака средних размеров.

- Три рубля, - сказал пацан и безразлично покосился на белесые нитки облаков, зарождавшиеся в неведомой выси. Из-под зеленого стола вылезла белобрысая же с веснушчатым носом девчонка, стала разглядывать Адьку.

- Почему дорого? - спросил Адька. - Вчера такой полтора стоил.

- Такая сегодня установка, - твердым рыночным басом ответил пацан.

Адька щелкнул девчонку по носу и отдал трешник.

- Та подождите ж, я вам веревочку вдену, раз вы без кошелки, - уже по-человечески сказал пацан. - Марья, дай бечевку.

Девчонка нырнула под прилавок. Адька взял судака и пошел опять мимо теток-тамерланов, которые молча смотрели прямо перед собой, пережигая конкурентную зависть.

У каменных рыночных ворот сидел на бочке старичок с костылем в буклейной кепке, надвинутой на глаза. Из-под кепки выглядывали серая бородка и пронзительные молодые глаза. Это был вампир-старичок, законодатель рынка. Сам никогда ничем не торгуя, он единолично, какой-то мистической властью устанавливал цены, наплевав на все законы спроса и предложения. Впрочем, говорят, старичок этот функционировал только в летнее время, когда основная покупательская масса состояла из разобщенной текучей толпы приезжих. Сейчас он смотрел на Адьку и на купленного судака.

- Три рубля, дед, - сказал, проходя мимо, Адька. - Точно по твоей таксе.

- Иди, милый, иди домой, закусывай, - строго сказал старик.

Адька вышел на затененную акациями улицу. Очередь у стоянки автобусов к морю чуть-чуть рассосалась. Наиболее малодушные из хвоста расползались по домам, проклиная юг, жару и транспортные организации. Энергичные мужчины в майках образовали компактную массу у ларька, где продавалось вино.