По знаку капитана люди, наблюдавшие за индейцем, удалились.

Дон Горацио внимательно смотрел на индейца несколько секунд, потом сел напротив него на череп буйвола; после неудачных попыток привлечь к себе внимание индейца ему пришлось начать разговор.

— Вы желанный гость в моем лагере,вождь,— сказал он. — Я счастлив, что вижу вас; я — ваш друг.

Индеец поднял голову и устремил сверкающий взгляд на испанца.

— Разве у белых есть такой обычай: когда к ним при­ходят друзья, ставить около них охрану? Ставить людей,вооруженных ружьями?— гортанным голосом произнес он.

— Конечно, нет. Но мы— в пустыне,вождь; мы окружены врагами,они только и ждут удобного случая на­пасть на нас. Мы должны быть осторожны… Мой брат может пожаловаться, что его оскорбили с того момента, как он вошел в лагерь?

— Мос-хо-ке— могущественный вождь и грозный воин! Человек,который посмеет его оскорбить, умрет! — жестко ответил индеец.

— Хорошо! Мой брат неустрашим в битве, я это знаю, но он так же мудр у костра совета. Выкурит он трубку мира со своим бледнолицым братом?

— Мос-хо-ке будет курить,— лаконично ответил индеец.

Он вынул из-за пояса свою трубку, набил ее табаком,зажег и стал медленно вдыхать дым,не предлагая трубки капитану. Последний сделал вид, что не заметил нарушения самого священного обычая пустыни, и, вынув из порт­сигара дорогую сигару, стал, не говоря ни слова, курить, подражая молчаливости вождя.

И все-таки дону Горацио пришлось самому возобновить беседу.

— Мой брат, наверно, скоро отправит своих молодых людей в западные прерии охотиться на бизона?—спросил он.

— Уже прошла одна луна с тех пор, как молодые люди Мос-хо-ке вышли на охоту!— важно ответил индеец.- Женщины возвратились на зиму в индейские деревни. Вождь тоже должен был уехать.Но бледнолицый попросил у него встречи.

— Благодарю вас, вождь, за ваш приход. Надеюсь, мы сможем договориться.

— Возможно. Чего хочет бледнолицый?

— Только одного.

— Чего именно?

— Располагает ли вождь несколькими днями?

— Вождь свободен.

— Хорошо. Тогда я объясню.