Бретонец взвыл от горя:

– Это взлетел на воздух наш «Громовержец»!

– Не будем больше говорить о моем грозном непобедимом судне… – с трудом сдерживая слезы, ответил баронет.

– В таком состоянии корвет ни на что не годился, капитан, – сказал старпом. – Он взлетел на воздух, отправив на тот свет немало дикарей.

– Где теперь плот англичан?

– Мы его нагоним, сэр Уильям.

– Боюсь, как бы он не повстречал английские суда.

– Это будет не так-то просто. Суда держатся подальше от побережья Флориды, где полно рифов, отмелей, а главное, свирепых индейцев.

– Верно, – сказал баронет, – я не теряю надежды. С тех пор как мы покинули Бермуды и с тех пор как пал Бостон, я живу одной лишь мечтой.

– И одним сладким именем, – добавил мистер Говард.

– Тише. Не сыпьте соль на рану.

– В Нью-Йорке мы вас исцелим.

– Кто знает!

– Не отчаивайтесь, сэр Уильям. Надеюсь, нам еще предстоит сразиться с англичанами в этом огромном городе… Пока же вам необходим отдых. На вахте останемся я, Каменная Башка и несколько мушкетеров. Идите же. Сейчас мы вне опасности.

Изнуренный Корсар лег на одеяло недалеко от мачты, а дюжина вооруженных карабинами матросов расположилась вдоль бортов, отгоняя неугомонных акул.

Подгоняемый легким бризом, плот продолжал продвигаться по нескончаемому каналу в поисках врага. На плоту воцарилась тишина, нарушаемая лишь монотонными криками крупной птицы, чуть более двух футов в высоту, с черновато-коричневыми полосатыми перьями. Эти пернатые в изобилии водятся на побережье Флориды, преследуя моряков монотонными криками «Дум-ка-ду! Дум-ка-ду!».

Плот вошел в очередной канал, когда изумленным взглядам моряков предстала севшая на рифы темная громада.

Бретонец и Малыш Флокко вскочили.

– Фрегат! Это же фрегат! – в один голос закричали они.

Крик разбудил спящих матросов, которые тут же схватились за оружие, опасаясь нового боя.