Тем не менее она привела матери одно, последнее возражение, на которое та поначалу не нашлась, что ответить.

— Дорогая матушка, вы забыли одну очень важную вещь, необходимую для того, чтобы выйти замуж за виконта.

— Эта важная вещь, как вы ее называете, доченька, — ваше согласие на замужество. Остальное не имеет значения.

— Вы вскоре будете раскаиваться в своей поспешности!

— Интересно было бы на это посмотреть!

— Так вы забыли, что Террор закрыл все церкви и объявил священников вне закона?

— Ах, Боже мой!

— И что вашей дочери придется довольствоваться священником, приверженцем гражданской конституции духовенства, чтобы вступить в союз с… вашим избранником.

— Ну уж это — никогда!

— К тому же при новых законах потребуется, чтобы гражданин Этьен Барийе, мэр и офицер административной полиции коммуны Ашер, узаконил в ратуше так называемый «гражданский брак»…

— О, Боже мой! Боже мой! В какое время мы живем! Но свадьба… без священника… это просто ужасное сожительство! Ведь наш приход…

— Теперь это называется коммуна, дорогая мама!

— Это ужасно, доченька! Пресвятая Дева! Что скажет виконт?

В тот же день графиня за столом, в присутствии всей семьи, поведала ему о возникшем препятствии.

Однако оно ничуть не смутило сеньора Жуи.

Когда госпожа де Ружмон сказала ему о непреодолимом отвращении к священникам, присягнувшим новому положению о церкви, ужасе, полностью разделяемом Валентиной, мнимый виконт принял глубокомысленный вид, исполненный понимания и серьезных раздумий.

— О! Госпожа графиня и вы, мадемуазель, — сказал он с нежным упреком в голосе, — как вы могли хоть на одно мгновение допустить, что я могу обратиться к помощи недостойного священнослужителя!

— И все же, дорогой виконт…

А виконт вежливо, но решительно прервал графиню, которая сама уже не знала, как выпутаться.

— С моей стороны было бы непростительным преступлением пренебречь святой верой и вашими убеждениями. Поэтому, не дожидаясь этого разговора, госпожа графиня, я решил предупредить ваши пожелания, которые имею честь разделять.