Наконец, когда опасность осталась позади, отважные солдаты получили приют в замке, а бандиты были заперты в подвале, молодой человек рассказал сержанту Вассёру и капитану Бувару о нападении на Ружмон и в заключение своего ужасного повествования просто добавил:

— Я надеялся, что вы поможете освободить наших друзей.

— Скорее в путь! — воскликнул капитан, остававшийся невозмутимым перед лицом любой опасности, угрожавшей его жизни, но побледневший при одной мысли об отчаянном положении, в котором оказались обитатели замка. — Скорее! Я не прощу себе и минутного промедления!

— Если мне дадут лошадь, — подхватил Вассёр, — я покажу, на что способен в бою, и смогу отблагодарить того, кому обязан жизнью. Черт побери, я уже не чувствую ни боли, ни усталости. Гусары, которым эта ужасная экспедиция показалась небольшой разминкой, громовыми криками приветствовали сообщение о новом сражении. Леон Бувар поручил охрану пленников и заботу о раненых шести солдатам под началом бригадира, пообещал прислать в подкрепление национальных гвардейцев, и отважный отряд, быстро накормив лошадей, помчался в сторону Ашера.

Светало. Кошмарная ночь подходила к концу, пожары догорали, хотя небо все еще застилало облако едкого дыма. В деревнях, которые попадались на пути, по улицам бродили дрожащие и озиравшиеся хмурые крестьяне, едва осмеливавшиеся приветствовать проносившихся мимо жандармов.

Остановившись на минуту в Базош-ле-Гальранде, капитан Бувар едва успел обнять родителей и в двух словах рассказать о том, что произошло, и отряд продолжил бешеную скачку к Ашеру. Леон Бувар и Жан де Монвиль, не пытаясь скрывать пожиравшую их тревогу, в молчании пришпоривали лошадей. Вдали показался Ружмон — между деревьями мелькали крыши строений. Это означало, что огонь пощадил старинный замок. Но что же стало с его обитателями? Подъемный мост был опущен, и солдаты, ворвавшись внутрь, увидали только несколько любопытных соседских кумушек, чья болтовня гулко раздавалась в пустынном дворе. Бандиты давно убрались, но повсюду остались следы их бесчинств — разрытые клумбы, сломанные деревья, лужи крови. На стенах виднелись следы пуль, разнесенные выстрелами ставни болтались на петлях. Нигде ни души — поджигатели унесли с собой раненых и убитых. Внутри замка все было разгромлено и перепачкано, стекла и посуда разбиты, вспоротая мебель валялась перевернутой. Огромное зеркало, скрывавшее вход в подземелье, разлетелось вдребезги, но окованная железом дверь уцелела. Жан де Монвиль вздохнул с облегчением. Вассёр начал исследовать комнату за комнатой в поисках каких-либо улик, которыми он так мастерски воспользовался, расследуя убийство на ферме Мийуард. В это время Жан с капитаном спустились в винный погреб, откуда можно было проникнуть в подземелье. Их надежды оправдались — бандиты не сумели найти этот лаз. Жан де Монвиль привел в действие секретный механизм, открыл дверь, ведущую на каменную лестницу, и, взяв за руку капитана, с бьющимся сердцем начал спускаться. Вскоре они очутились в длинном коридоре, ведущем в Тресонвильский лес. В туннеле гуляло гулкое эхо, доносившее издалека негромкие голоса.