Все стоя почтили память павших товарищей, потом выпили за возвращение тех немногих, кто еще воевал в тылу врага.

Ровно в полночь мы встретили Новый год дружным пением «Интернационала».

1 января товарищ Геза Ревес сказал нам, чтобы мы готовились к поездке в Дебрецен. Штаб партизанского движения Украины передавал нас, партизан-десантников, в полное распоряжение Венгерской коммунистической партии. Следующее задание нам должны были дать уже в Дебрецене.

Мы попрощались с боевыми друзьями, советскими партизанами, возвращавшимися по своим домам, и на предоставленных в наше распоряжение военных машинах поехали в Чоп. Из Чопа мы перешли по понтонному мосту в Захонь, откуда уже ходили поезда до Дебрецена.

От Дебреценского железнодорожного вокзала до здания, в котором располагалось руководство Венгерской коммунистической партии, мы строем прошли по улице Яноша Араня с пением революционных песен. Жизнь в городе била ключом. Город почти не пострадал от войны, и мы с удивлением смотрели на витрины магазинов, ресторанов и кафе. На улицах мы встретили много военных и гражданских. Кроме офицеров в советской военной форме здесь можно было увидеть представителей английской, американской, французской и югославской военных миссий. Было много гражданских с повязками на рукавах. На стенах домов были расклеены многочисленные плакаты и воззвания.

Наряду с распоряжениями командования Советской Армии, отпечатанными на венгерском языке, в которых предписывалось не прекращать или возобновить работу школ, церквей и магазинов, висели воззвания, выпущенные различными политическими партиями. Здесь можно было увидеть плакаты Венгерской коммунистической партии, Национальной крестьянской партии, Независимой партии мелких сельских хозяев и довольно много плакатов социал-демократов.

Нас, партизан, больше всего поразило то, что в городе находилось много венгерских офицеров. Это была та часть хортистского офицерского корпуса, которая принадлежала к узкому кругу лиц, преданных генерал-полковнику Беле Миклошу Дальноки, генерал-полковнику Лайошу Верешу и генерал-лейтенанту жандармерии Габору Фараго. Все они носили военную форму хортистской армии, на которой можно было видеть награды, полученные за заслуги в войне против Советского Союза. Сам генерал-лейтенант Габор Фараго, являвшийся одним из руководителей борьбы против партизан, сейчас выступал как член Независимой партии мелких сельских хозяев и занимал во Временном правительстве пост министра общественного снабжения.

Нам в то время видеть все это было более чем странно, так как в Красногорской антифашистской школе мы слышали лекции Ласло Рудаша о классовой борьбе, о диктатуре пролетариата, а на практике видели совершенно иное. В открытом бою нам, партизанам, приходилось значительно легче, так как мы знали, что тот, кто в нас стреляет, и есть наш враг. А теперь мы видели в составе Временного правительства лиц, которые преследовали и коммунистов, и партизан. Ум наш отказывался понимать такое!