Как ни старались крепостные лекари и инок Андрей, возвратить к жизни Антипа они не смогли: он скончался от раны в висок, не приходя в сознание. Но еще до этого, прослышав о двух раненых, доставленные в крепость, их, к великому удивлению окружающих, самолично пришел навестить архимандрит.

Едва Иоасафу доложили, что один из раненых — Иван Крашенинников, Иоасаф в сопровождении небольшой свиты направился к избе Багрова.

Войдя в дом, он подошел к полатям, на которых лежал Крашенинников, и тихо позвал его.

— Отойдите, святой отец. Ему нужен покой, — сказал инок Андрей.

— Как смеешь ты, — замахнулся на Андрея кто–то из свиты.

— Не трогайте его, — остановил архимандрит.

— А разве сей холоп не в больнице лежал монастырской?

— В больнице, в больнице, — с рассеянным видом ответил Иоасаф.

— Как же он очутился за стенами крепости? — не отставал любопытный.

— Господь даровал ему исцеление, — пояснил архимандрит. — И мы направили его на вылазку. Кан он, выживет? — спросил архимандрит у Андрея.

— Выживет, — сказал инок.

— Уж постарайся. Мы не оставим тебя своей милостью, — важно произнес Иоасаф.

— Со вторым дело похуже, — продолжал Андрей. — Боюсь, ничего сделать нельзя.

— Кто он, второй? — спросил архимандрит, оглядывая избу.

— Сие неведомо, святой отец, — выступил вперед Аникей. — Думаю, оп не из крепости, а с воли.

— Желаю его видеть.

— Пожалуйте сюда, святой отец, — указал Аникей.

Архимандрит пошел за Багровым в другую часть избы.

— Антипушка! Голова непутевая! — через мгновение донесся возглас Иоасафа.

Когда архимандрит вернулся к свите, глаза его были красны.