— Вполне.

— Но вот его операция «Argentum» в России на грани провала.

«Этот сукин сын и выскочка определенно пронюхал об операциях дипломатов «Argentum» и нашей «Эшелон», — хмуро раздумывал Канарис, — и наверняка доложил со своими злыми комментариями Гиммлеру», — улыбнувшись через силу, вымолвил:

— Вы же знаете, Вальтер, во время большой войны, даже победоносной, неизбежны локальные неудачи.

— Безусловно. Я просто хочу сказать, что каждый должен заниматься своим делом. Дипломат — дипломатической работой и политической пропагандой, разведчик — разведкой и военными диверсиями.

«Куда он клонит, этот интриган? — недовольно подумал Канарис. — Опять какой-то подвох или провокация?.. У нас без него проблемы в операции «Эшелон». Надо его…», — весело изрек:

— Извините, Вальтер, у меня намечена важная встреча, я вас покину.

На лице Шелленберга отразилась широкая улыбка-оскал.

— Конечно-конечно, господин адмирал. Служба Германии превыше всего…

* * *

День проскочил на удивление быстро. К концу его Сергеев сильно устал, давали о себе знать и старые раны — плечо и нога.

С Истоминым он встретился в гостинице за ужином. Майор тоже выглядел усталым и хмурым.

Быстро и практически молча поев, они отправились отдыхать по своим комнатам…

Посреди ночи Сергеева, впрочем как и Истомина, разбудили. Как оказалось, прибыл железнодорожный состав со слитками платины.

Они разместились в одной машине. По дороге в хранилище Истомин весело спросил:

— Друг Ермолай, как это тебя угораздило познакомиться с американцем?

— С каким американцем?

— Мне коллеги рассказали, как ты остановился посреди дороги и решил пообщаться с американцем.

— А, да! — вспомнил дорожный инцидент Ермолай. — Это когда я хотел оказать помощь на дороге?

— Да-да, на трассе Свердловск — Невьянск.