Алик пытался заняться английским, пробовал заснуть, но было слишком жарко и слишком много мух. Он дошел по дороге до устья ущелья, посидел в бурьяне, среди прыгающих кузнечиков. В долине, на шоссе, мерцали из дымки стекла машин, бубнило радио.

И тут Алик вспомнил вдруг с удивлением, что жизнь идет своим обычным ходом: по радио передают последние известия и концерты, люди ходят в кино, покупают конфеты и носки, машины поливают улицы, уходят и приходят поезда… А в Аркадьевске уже падают, наверное, с тополей большие, как будто навощенные листья…

Он жил на втором этаже длинного черного дома, построенного перед войной местным архитектором-кубистом. Дом стоял на окраине, и из своего огромного окна Алик видел зеленую стену тополей, росших вдоль речки. А зимой, когда тополя были голые, белые, с темно-зелеными шарами омел и вороньими гнездами, становился виден тот берег, железнодорожная линия, темный от копоти, опиленный известняковый уступ, а дальше — черные, с разноцветными дымами заводские трубы.

Все-таки почему он уехал из Аркадьевска? Сделать поворот, все равно в какую сторону? Да, конечно. Но почему? Потому что понял: что-то у него не получается, что-то не так — вот почему. И он выбрал самое простое — уехать. Как будто можно уехать от самого себя. Как будто то, что он стал заниматься в Симферополе английским и писать статью, что-то изменило.

В шесть вечера вернулся из пещеры второй отряд.

— Теперь так, — сказал Игорь. — Ешьте, а потом всех, кому завтра на работу, Карп Игнатович повезет в город. А штурмовикам в обязательном порядке спать. Это и тебя касается, Юра, не улыбайся. Выйдем в одиннадцать-двенадцать, по холодку.

Лев встал, вытянул вперед руку.

— Они вышли в полночь.

Алик долго не мог заснуть. Вертелся в горячем вкладыше, курил, переворачивал лежащий под головой рюкзак, открывал глаза, видел в дверь палатки бесцветное, с желтоватыми облаками небо, гребень леса, дым костра… У костра разговаривали… Потом грузились на машину, кричали. Взревел мотор, уехали… Желтое небо, красные облака… Монотонно гудит, кружа по палатке, муха… Кто-то пытается запустить движок, кто-то скребет песком кастрюлю… Красное небо, сине-черные облака…

Заснул он неожиданно, когда уже собирался встать.

«ОНИ ВЫШЛИ В ПОЛНОЧЬ»

«ОНИ ВЫШЛИ В ПОЛНОЧЬ»

— Синьор, вставайте! Вставайте, синьор!

В треугольнике серого звездного неба чернела голова.

— Нас ждут приключения, синьор.

Алик узнал Льва. И сразу все вспомнил.

Подрагивая от холода, цепляя ногами натянутые шнуры палаток, он пошел за Львом. Горел костер, черные фигуры стояли вокруг него.