— Потому что, если он нас заметит, в тебя первого стрелять станет… Раз ты в фуражке.

— Я не пойду, — вдруг сказал один парень и отошел в сторону.

— Не ходи, — согласился Андрей. — Только передай от меня председателю, чтобы он к развилке через полчаса машину послал.

И они пошли. Андрей с Бугровым — впереди, рядышком, а дружинники — цепочкой, следом.

Вот и овраг. А за ним — Соловьиные болота.

— Здесь рассредоточиться, залечь и ждать меня, — распорядился Андрей. — Федор Михалыч, где тропа начинается?

Тихо было в лесу. С одной стороны — хорошо это, с другой — плохо. Но погоду не закажешь, бери что есть.

Андрей почти до края болота дошел. Оставалось полянку пересечь. Он постоял на ее краю, осмотрелся, прислушался. Тихо, страшно тихо. Тихо и страшно.

Андрей отпустил ветку, за которую будто держался, и шагнул на полянку. Несколько шагов сделал, и на ее противоположной стороне кусты разошлись и вышел навстречу Агарышев.

— Ты опять живой, мент, опять пулю просишь? — Он чуть приподнял автомат. — У меня много, выбирай любую.

Андрей не успел ни растеряться, ни удивиться — он только с интересом, даже как-то задумчиво смотрел на этого парня и видел обычное русское лицо, туго подпоясанный ватник (Егоров, отметил машинально), кирзачи с подвернутыми голенищами (тоже Егоровы), а в руках — немецкий автомат прошлой войны. «В кино такой парень был бы смелый партизан, а этот нет, — спокойно, размеренно думал участковый, — этот больше похож на фашиста, которого забросили в партизанский лагерь». Андрей чуть улыбнулся и покраснел от своих детских и совершенно неуместных мыслей.

Так они и стояли друг против друга, будто столкнувшись на узком бревнышке через пропасть, и ни один из них не хотел уступить дорогу — Агарышев в кустах, Андрей на открытом месте.

Лес совсем затих, напряженно молчал, словно замер в ожидании: чем эта встреча кончится, кто на своем тверже настоит? Кто на землю ляжет, а кто дальше пойдет? И вдруг…

— Стой! — закричал, выламываясь из зарослей и размахивая корзинкой, Тимофей Елкин. — Ты что делаешь, гад? На кого ты оружие наставляешь? — И побежал к Агарышеву, подняв руку, будто хотел ударить его своей плетушкой.

Андрей ничего не успел: прогремел, прыгая в руках Агарышева, автомат, и сомкнулись кусты там, где он стоял.

Андрей бросился к Елкину, упал на колени, приподнял его голову.

— Вот и посчитались мы с тобой, Сергеич, нашими жизнями, — тихо, с трудом сказал Тимофей и закрыл глаза. — Ты — мне, я — тебе.

Из уголка рта выползла алая струйка, быстрой змейкой побежала по подбородку, по шее, скользнула за воротник.