– Уж не Жюля ли де Грандена? – спросил он недоверчиво.

– Да. Вы знаете его?

– Нет, но хотел бы! Жюль де Гранден! Право, доктор Троубридж, я и не предполагал, что вы странствуете в такой утонченной компании!

– Я бы затруднился назвать его утонченным, – ответил я, улыбаясь его энтузиазму.

– О Боже! – Он вскинул руки в ложном отчаянии. – Люди, у которых есть счастье, не ценят его. Да ведь де Гранден – один из передовых этнологов века, его исследования в эволюции и антропометрии стали классикой. Я скажу, что вы приведете его! Я буду высовываться из окна в ожидании вас сегодня вечером! Пока!

Предупреждающе прогудев в рожок два раза, он умчался на своем ветхом авто вниз по улице с такой скоростью, что должен был непременно попасться первому встреченному полицейскому.

Ван-Драб-коттедж, где у юного Беннетта была своя «нора», являлся пережитком тех дней, когда шведы и датчане боролись за господство над страной между Делавэром и Гудзоном. Подобно всем зданиям того времени, это было почти сказочное строение из камня с нависающими краями крыши, заросшей лишайником. Первый этаж был полностью занят комбинацией большой гостиной с кухней, выложенной кирпичом, и стенами, облицованными досками; с маленькими складскими помещениями в обоих концах. Условия проживания Беннетта были так же типичны для него, как фотография. Книжные полки тянулись вдоль стен и вмещали невероятное количество томов: Les Premières Civilisationsand де Моргана и Ostafrikanische Studien Мунцингера соседствовали бок о бок с весьма потрепанной копией «Подражания Христу» Фомы Кемпийского. Когда-то прекрасный, но теперь ужасно потертый сарукский ковер покрывал основную часть кирпичного пола; мебель представляла собой смесь секонд-хенда из красного дерева с дешевым новоделом из сосны. В середине комнаты, как будто на выставке, стояли два длинных накрытых объекта, напоминающие пару саркофагов; они были подняты на грубые козлы приблизительно на три фута от пола. Две керосиновые лабораторные лампы, используемые в конце девяностых, освещали центр комнаты почти театральным зеленоватым ярким светом, оставляя по контрасту тени в углах.

– Добро пожаловать в пещеру скромного студента, джентльмены, – приветствовал Беннетт, когда мы вступили через широкий и низкий дверной проем. – Сегодня роковой час: либо я открою что-то, о чем будут говорить в течение следующих десяти лет, либо получу бесплатный билет в психушку.

С внезапной серьезностью он оборотился к де Грандену и добавил: