– Не обращайте внимания на мою глупость, умоляю вас! – просил он. – Я не перенесу в другой раз такого индийского роскошества, но – настолько велико мое любопытство – я отдам в десять раз больше всех богатств Индии, чтобы осмотреть содержимое другого гроба!

Вместе с Беннеттом они взломали глиняную крышку гроба, и, через несколько минут, она поддалась и была готова к снятию.

– Осторожней, осторожней, друг мой Троубридж! – умолял де Гранден, когда мы втроем подняли плиту из хрупкой глины. – Кто знает, что мы обнаружим на сей раз? Под этой крышкой… quoi diable![249]

Вместо открытого гроба, как мы ожидали, под крышкой перед нашими пристальными взорами предстала другая поверхность, соответствующая по форме верхней.

Беннетт, в нетерпении увидеть то, что лежит ниже, собирался разбить молотком непрозрачную белую субстанцию, но крик де Грандена остановил его.

– Non, non! – предупредил француз. – Разве вы не видите, что на ней надпись? Отойдите, друзья мои! – Его быстрые противоречивые фразы звучали как военные команды. – Огня, огня, из любви к небесам! Пододвиньте лампы, иначе я умру от любопытства прежде, чем смогу расшифровать эти слова!

Мы с Беннеттом схватили каждый по лампе и склонили их над гробом. А маленький француз нагнулся вперед, нетерпеливо просматривая надпись.

Обтекаемое покрытие было сделано, казалось, из более мягкого, менее хрупкого вещества, чем внешняя крышка – из воска, решил я после беглого осмотра, – и на нем, сверху донизу было что-то написано маленькими греческими инициалами.

Де Гранден, прищурившись, некоторое время изучал надпись, затем нетерпеливо обратился к Беннетту.

– Бесполезно, – раздраженно объявил он. – Мой уставший мозг сейчас не может быстро перевести с греческого на английский. Бумагу и карандаш, пожалуйста! Я сделаю копию этого письма и переведу его на досуге этим вечером. Завтра мы зачтем его вслух и увидим то, что увидим. Тем временем, поклянитесь, в надежде на небеса, что не сделаете ни движения, чтобы открыть этот гроб, пока я не вернусь. Вы согласны? Bon! Итак, за работу: письмо длинное и нечетко сделанное. Понадобится время, чтобы его расшифровать.

2. Знамение из прошлого

2. Знамение из прошлого

Золотые вафли и превосходный дымящийся кофе ожидали нас на столе, когда я спустился по лестнице на следующее утро. Нора Макгиннис, мой домашний секретарь, хранила капельку мягкости в своем кельтском сердце для де Грандена и его галантных манер; и опоздание, которое заставило бы ее отхватить мне голову, маленькому французу стоило только снисходительной улыбки.