– Постойте, вы ошибаетесь! – возразил я. – Это зашло слишком далеко. Если вы будете продолжать в том же духе, я покажу вам…

– Троубридж, mon vieux, что это? Что произвело сигналы тревоги? – Жюль де Гранден, в тонком розовом халате поверх сиреневой пижамы, в туфлях фиолетовой змеиной кожи на женственно маленьких ногах, вошел на цыпочках в комнату. Его голубые глаза глядели с удивлением и любопытством. – Я подумал, мне послышалось, что кто-то громко звонит, – продолжал он, переведя глаза с гостя на меня и тут же обратно. – Кто-то умирает и нуждается в нашей помощи перейти в лучший мир, или…

– Похоже, некий пьяный молодой глупец пытается разыграть нас, – мрачно сказал я, сурово глядя на юношу, усевшегося в кресло возле моего стола. – Полагаю, у меня хватит ума назначить ему четыре унции касторового масла и посмотреть, как он это воспримет!

Де Гранден взглянул на молодого человека своим спокойным, невозмутимым взглядом, и затем произнес:

– Что вас напугало, mon brave? – спросил он чересчур осторожно, как мне показалось. – Parbleu, но вы выглядите так, будто играли в пятнашки с самим сатаной!

– Будто… будто… – неуверенно пробормотал юноша. – Говорю вам, он прыгнул на меня, когда я прошел мимо входа в парк, это было за сотню ярдов от вашего дома!

– Гм… – француз задумчиво подкрутил кончики своих маленьких усиков. – И что было за «это», которое преследовало вас?

– Я не знаю, – ответил тот. – Я шел домой с танцев из Сигма-Дельта-Тау-Хауз, – вы знаете, где это, – и остановился у Монумента Победы, чтобы прикурить, когда некто – черт меня побери, если я знаю, кто это был, – выскочил из кустов и попытался схватить меня за горло. Он промахнулся всего лишь на пару дюймов, вместо этого схватив мою шляпу; а я не стал терять времени, чтобы понять, что будет дальше. Я пустился наутек и вспомнил, что доктор Троубридж живет в этом квартале, и что он, скорее всего, будет в это время у себя. Я поднялся по ступенькам и стучал в дверь, пока он меня не впустил. Вы позволите мне остаться здесь на ночь? – закончил он умоляюще. – Я – племянник Генри Ратлиффа, вы его знаете, – и, если честно, доктор, я боюсь снова выйти на эту улицу до рассвета.

– Хм, – пробормотал я, выслушав речь молодого дурака. Он не выглядел дурным юношей – совсем наоборот, – и я вполне мог себе представить, что он достаточно привлекателен, будь его одежда в лучшем состоянии, а голова не затуманена дурацким спиртным. – Сколько вы сегодня выпили, молодой человек?

– Две рюмки, сэр, – быстро ответил он, глядя мне прямо в глаза, и, хотя моя интуиция подсказала мне, что он лгал, но как свидетель в слушаниях комитета сената, я ему поверил.