Чем была жевательная резинка в годы социализма — это совершенно отдельный разговор. Достаточно сказать, что бСльшая часть советских граждан — вообще ни разу в жизни не пробовала это чудо на вкус, икая от возбуждения при виде канадских хоккеистов в Монреале, во время «суперсерии-72» во главе с «жующим» Филом Эспозито.
Те крохи фирменной жвачки, которые попадали в СССР, имели цену золота. Сам Лёша, порой, проведя полдня на «балке» и добыв заветную пачку «Тутти-Фрутти», либо пару кубиков голландского «Дональда», дрожащими пальцами доставал пластинку и откусывал микроскопический кусочек, оглушающий орган обоняния своим превосходным запахом.
Чтобы окупить собственные труды, приходилось спекулировать жвачками в школе. Два пластика имели продажную стоимость два рубля. Это те деньги, которые школьники получали от родителей на недельное питание в столовой. Такую роскошь могли себе позволить лишь единицы из сотен школьников. Бывали случаи, когда не найдя покупателей по рублю, приходилось отдавать жвачку по 80÷90 копеек, а то и по себестоимости в 60 копеек за пластик. В этом случае терялся весь смысл субботнего хождения по «балке» и руки опускались от разочарования.
Бизнес — вещь переменчивая и непредсказуемая. Особенно учитывая риск залёта в органы милиции.
И вот он: заветный киоск в Клайпеде — источник жевательной резинки. Правда, первая советская жвачка имела вкус, совсем непохожий на апельсин: скорее, на лимонад с сиропом за 3 копейки, из уличных автоматов.
Кубики, в серебристых обёртках фольги, напоминали внешним видом конфеты-ириски. Но, в отличие от ирисок, цена кусалась: 15 копеек за кубик (у ирисок — 15 копеек за 100 грамм).
Однако был и плюсик: в кубике «Калев» было гораздо больше жующегося вещества, чем в стандартном пластике «фирменной резины». Ввиду этого факта, вкусом можно было пренебречь. Лёша вспомнил, как его друзья из двора, периодически жевали гудрон, доставая изо рта и растягивая его в руках, затем обратно засовывая в рот с самым довольным видом…
Он первым из группы подбежал к киоску и встал в очередь.
Спустя 15 минут ожидания настал торжественный момент подхода к прилавку. Продавщица уставилась на подростка с вопросительным взглядом.
— Сто штук, — взволнованным голосом сообщил Лёша и протянул все свои сбережения, 15 рублей.
— Аш юс несупранту… — пробормотала продавщица на литовском.
— На все деньги, — уточнил Лёша и пододвинул ей чирик и пятирублёвку. — Ван хандрид оф писес (