— Узнаете?

— Первый раз вижу! — Голос ее звучал вполне искренне.

— Допустим. И тем не менее вы его ударили. Два раза.

Артюхова беззвучно залилась слезами, зло размазывая по щекам черную тушь. Ей вдруг ясно представилось, что пришел конец той бездумной, беспечной жизни, которую она вела до сих пор и которая так ей нравилась… А Гоги оказался обыкновенным болтуном — обманул, не защитил, струсил…

Дудин взял графин и налил ей полстакана воды.

— Выпейте. Слезами горю не поможешь.

Она глотнула, брезгливо поморщилась — вода была теплая, застойная.

— Дали бы лучше сигарету…

Он пододвинул ей пачку «Явы» и коробок спичек. Выждав, пока она сделает затяжку, заговорил, глядя на нее в упор:

— Слушайте меня внимательно, Артюхова, я хочу, чтобы вы поняли. Гражданин Мальцев Василий Савельевич 27 августа в десятом часу вечера был убит и ограблен возле гаража вашего знакомого Лаврикова. И у нас есть все основания полагать, что совершили это преступление вы, Тамара Алексеевна.

— Что?! — она выронила сигарету.

— Мы располагаем вескими доказательствами. Так что, лучше всего для вас — это чистосердечно во всем…

— Нет! Нет! — Кажется, до нее наконец по-настоящему дошло, в чем ее обвиняют. Побелела, вскочила, руки прижала к груди, замотала головой, даже ногой топнула.

— Сядьте, Артюхова, — приказал Дудин. — И отвечайте по существу. Без истерики.

— Да, вам бы так… — заговорила она, всхлипывая, давясь слезами. — …Три дня… не евши… в темноте… лампочка перегорела… сигналила, кричала, стучала… Озвереешь… А потом… Я думала, явился этот хмырь Сережа… Наиздевался и… Меня аж всю затрясло! Схватила… что попалось под руку и ударила… Только один раз! Он сказал: «Ой!», отступил назад и упал… Я лопату бросила и к дороге. А после опомнилась: это же не он. Не Сережа! Я назад… Думаю, может, помощь нужна. Но… — Она внезапно осеклась…

— Что же вас остановило?

Артюхова вздохнула, вытерла ладошкой глаза, сказала проникновенно.

— Другой человек там был! Вот. Честное слово!

Перед отъездом в аэропорт Цурцумия отвез Дудина на берег моря искупаться. Жара начинала спадать, но клонившееся к закату солнце еще сияло вовсю и нагретая за день вода приятно нежила тело. Дудин шумно нырнул, ощутив проникающую во все поры свежесть, проплыл немного под водой, вынырнул, блаженно расслабившись, забыв на миг обо всем на свете, и брассом заскользил к буйкам.