— Господи, какая тут биография. Родилась во Владивостоке на Тигровой, где и по сей день живу. Папа имел книжный магазин. Жили небогато. Окончила гимназию, на балу в Городском собрании познакомилась с молодым офицером. Поженились. Потом его направили в Японию. В семнадцатом я с детьми вернулась домой. Дочь болела сильно. А потом... — в ее голосе послышались слезы, — закружилось, завертелось. Кругом стреляют, я ничего не понимаю. Одна. Папа умер. Ой, что тут говорить. Намучились. От Леонтия ни слова. Где он, что с ним...
— Значит, ничего не знаете?.. — задумчиво произнес Банурко. — Ну ладно. Жив ваш муж и очень хочет увидеть свою семью. Вот так. Сейчас он в Харбине. Надеемся, что скоро встретитесь. Так, Иван Савельевич?
Карпухин добродушно улыбнулся. Он все время наблюдал за женщиной и, когда Банурко обратился к нему, уточнил:
— Если ничего не помешает.
Домой ее везли опять же на автомобиле, а она, закрыв глаза, все повторяла про себя: «Господи боже ты мой, мать небесная пресвятая богородица, спаси и помилуй...» Кругом бурлила жизнь. По брусчатке, печатая шаг, шла колонна комсомольцев, звучала песня, свежая и бодрая: «Мы кузнецы...» Ей хотелось одиночества, чтоб прочувствовать радость, чтоб поверить в нее.
Автомобиль стал. Шофер облокотился на руль, на лице его блуждала улыбка:
— Смена наша растет. Орлы...
Харбин. Июль 1927 г.
Харбин. Июль 1927 г.
Из Благовещенска перелетел военный авиамеханик Прозоров. Умея мало-мальски управлять аэропланом, Прозоров в удобный момент поднял машину в воздух и на бреющем пересек государственную границу. Аэроплан плюхнулся под Цицикаром, поломав шасси и винт. Это был старый, времен гражданской «фарман». Механиком и летательным аппаратом занялась китайская контрразведка. После долгих размышлений китайцы решились устроить пресс-конференцию в кинотеатре «Глобус».
Пропускали по специальным билетам, в зале находилось больше шпиков, чем газетчиков, и тем не менее перед сценой плотной стеной, неведомо от кого защищая, стояла шеренга жандармов, держа руки на маузерах. Прозоров сидел на сцене за столом, несмело улыбаясь, втягивал маленькую голову в плечи, суетливо бегал взглядом по залу, как будто кого искал. От любопытствующих взглядов даже слой пудры не мог скрыть кровоподтеков на его лице. Растягивая слова и немного заикаясь, он отвечал на заранее подготовленные вопросы. С отчаянием обреченного, которому нечего терять, поливал грязью свою бывшую родину. Мимоходом упоминал: происхождением он не какой-то лапотник, а из купцов, что в свое время скрыл от начальства. Многие из приглашенных откровенно улыбались, слушая перебежчика. Кто-то задал незапланированный вопрос, почему, мол, не пригнал новый самолет. Прозоров замялся, сидевший по правую руку русский что-то буркнул, и он сказал, что новые аэропланы хорошо охраняются, чем вызвал оживление в зале.