— Дальше.

— Да вы ж знаете.

— Ничего, ничего. Валяйте дальше. Кстати, как Лялин опознает вас?

— Пароль, что ли?

— Ну-ну...

— «Дедушка Афанасий завещание написал. Вот, велел испросить, на чье имя наследство отписать». Отзыв: «На имя Серафимы. Племянницы моей». Вот и все.

— Сегодня будем брать только одного Полубесова. Тихонечко. Без шума. А всю его компанию не трогаем. Сперва с ним поговорим, — сказал Хомутов Губанову. — Кто раздавил вот эти часы?

Губанов дернул плечом:

— А что?

— Да ничего. Из наших кто или Поленов сам?

— Разберись теперь. Да там такая свалка была. Он ведь из борцов. Яхно так припечатал, что тот до сих пор икает.

— Ну ладно, черт с ними. Полубесова все же берем тихонечко.

— А чего его брать? — возразил Губанов. — Он и так в наших руках. Дача под наблюдением. Руки до горы, и все.

— Ты бы вот что... тельняшку снял, что ли.

Губанов застегнул ворот гимнастерки.

— Память с «Вразумительного».

— Вот и спрячь ее в рундук. Раз память, беречь надо.

Губанов промолчал. «И чего они привязались к тельняшке? То Гусляров подначивает, а теперь Хомутов привязался».

— Я вот что думаю, — раздумчиво проговорил Хомутов, — в прошлый раз, когда арестовали Поленова, у него были часы.